Архивы — память общины

Взаимозависимость, сотрудничество и возникновение глобальных институтов

А.Лопез-Кларос

Данная статья основана на материалах доклада, сделанного автором на Конференции "Новый Мировой Порядок: Взгляд бахаи", организованной Институтом исследований бахаи, 26 - 28 января 1996 года,  в Эванстоне, штат Иллинойс.

 

ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ, CОТРУДНИЧЕСТВО
И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ИСТИТУТОВ

Аугусто Лопез-Кларос

По всей вероятности, не представляется возможным осуществить обзор мировых событий за последние десять лет без того, чтобы ощутить сильную взволнованность и осознать, что мы являемся свидетелями событий исторической важности. Один журналист, пишущий для издания "Нью-Йоркер", не так давно отметил, что "с приближением окончания этого десятилетия кажется, что земной шар быстрее чем когда-либо за последние сорок лет, размывая очертания привычных ландшафтов". Действительно, говоря словами одного известного политического обозревателя, "увеличение скорости движения нашей истории и неопределенность траектории этого движения" стали тем фоном, на котором новые идеи и концепции формируют мир, в котором мы живем в последние годы двадцатого столетия. 1

Одним из неизбежных следствий этого ускоренного движения является то, что связанные с ним  ентробежные силы вступают в противоречие с некоторыми неотложными и жизненно важными задачами, с которыми сталкивается человечество в своем коллективном бытие. Представляется, что Чарльз Диккенс, говоря о Французской революции в начальной фразе романа "История двух городов" хорошо уловил дух времени, в котором мы живем: "Это были наилучшие времена, это были наихудшие времена". Текущий период, поистине, является периодом ожиданий и надежд, также как и углубляющихся противоречий
и неопределенности.

 Краткое обсуждение контрастов, характеризующих современную ситуацию в мире, и перечень (носящий личностный характер) некоторых причин, по которым наше время является одновременно "и лучшим, и худшим из времен", поможет пролить свет на нынешнее затруднительное положение человечества.
 

Лучшее из времен

Наблюдаются несколько по своей сути конструктивных процессов, которые многим дают возможность представлять себе будущее с чувством оптимизма и обнадеживающей перспективы.

 Например, ослабление политического напряжения между основными великими державами за последние несколько лет дало целый ряд положительных следствий и, возможно, привело к обновлению надежд на будущее. В особенности, оно существенно снизило вероятность ядерной войны, которая могла охватить всю планету и подорвать безопасность и благополучие человечества в будущем. Многие вспомнят мрачный международный небосклон начала 80-х годов, следующим образом охарактеризованный таким чутким мыслителем, как Джонатан Шелл:

"Перед лицом этой беспрецедентной глобальной опасности мы пока что не выдвинули лучшей идеи, чем нагромождать все больше и больше боеголовок, очевидно, в надежде, что в результате этого мы так  основательно парализуем себя, что не сможем сделать последнего абсурдного шага. С учетом огромных достижений человечества как рода, такой подход недостоин нас. Только путем постепенного снижения нашей самооценки могли мы снизить наши надежды до такого уровня. Действительно, из всех "скромных надежд человеческих существ" надежда на то, что человечество просто выживет, является наиболее скромной, поскольку она всего лишь выводит нас на порог всех остальных надежд. Лелея эту надежду, мы даже не просим о справедливости, о свободе, о счастье, или же о чем-либо еще, чего мы можем желать в жизни." 2

Независимо от того, насколько отчетливо человек в то время мог ощущать угрозу ядерной войны, можно не сомневаться, что, по крайней мере в этом отношении мир стал более безопасным местом, чем он был прежде. Окончание холодной войны сделало также возможным (по меньшей мере, принципиально возможным) то, что правительства привели в действие процессы, имеющие целью сокращение ресурсов, которые тратятся на создания средств войны и разрушения, и позволяющие тем самым направлять освободившиеся ресурсы на более положительные цели, ведущие к благосостоянию и, по словам Бахауллы, Основателя религии Бахаи, к тому, " что будет способствовать счастью человечества." 3

 Более того, во всем мире имеется растущее число признаков продвижения в сторону установления демократических форм правления, создания представительных правительств и утверждения господства закона. Это означает положительное развитие, поскольку только от  представительного правительства, законность которого исходит из некоторой формы народного волеизъявления, можно ожидать внимания к нуждам населения. Экономическое и социальное развитие все в меньшей степени рассматривается с точки зрения изменения совокупных экономических показателей и все в большей степени - с точки зрения того, насколько это развитие совместимо с юридической и социальной справедливостью, защитой окружающей среды и уважением гражданских и других основных прав человека. Одним аспектом такого расширенного определения экономического и социального развития являются нарастающие усилия в плане международного сотрудничества, что, возможно, наиболее отчетливо проявляется в контексте Европейского Союза.

Далее, наблюдается непрерывный и замечательный прогресс в областях транспорта и коммуникаций, который способствовал сближению людей и заставил их пересмотреть многие из застарелых предрассудков.

 Наконец, хотя этот перечень ни в коей мере нельзя считать исчерпывающим, продолжается прогресс в области медицины, сельского хозяйства и науки в целом, который указывает на то, что достижения науки и техники постепенно и путем эволюции используются для решения затянувшихся экономических и социальных проблем.  В самом деле, одним из характерных признаков нашего времени является вера в то, что применение методов науки, в сочетании с продолжающимся техническим прогрессом, в конце концов позволит удовлетворить материальные нужды человечества.
 

Наихудшие времена

Однако, в то же самое время и независимо от благоприятных тенденций и процессов, действуют другие силы, вызывающие озабоченность и заставляющие многих считать наше время наиболее опасным.

Например, быстрая деградация окружающей среды, включая исчезновения лесов, эрозию почвы,  уменьшение озоновой оболочки Земли, глобальное потепление и тому подобное, производит ощущение ненадежности мировой экологической системы и приводит к осознанию того предела ((( ! ошибка смысла ! ))), за которым неограниченная индустриализация  и узко понимаемый экономический рост могут подорвать основу устойчивого развития.

Более того, расширяющаяся пропасть между богатыми и бедными во многих частях земного шара превратилась в нарастающую угрозу национальному миру и стабильности. Пагубность этой тенденции проявилась даже в обществах, традиционно придерживавшихся равенства. В России, например, в течение последних четырех лет неравномерность доходов населения превысила уровень, имеющийся в  большинстве промышленно развитых стран; Россия смогла сделать то, на что Соединенным Штатам Америки понадобилось почти четверть века.

 Еще одной негативной тенденцией является подрыв религии, которая в большинстве случаев перестала быть традиционным источником духовного руководства и вдохновения и, вместо этого, превратилась в разъединяющую силу и в источник смятения и конфликтов среди народов мира. Ослабление религии, в свою очередь, привело к общему чувству неудовлетворения и моральной дезориентации, которое не считается с географическими и культурными барьерами. То, как далеко религия отошла от своей роли, описал Абдул-Баха, сын Бахауллы и толкователь Его Писаний, на общем собрании студентов и преподавателей Станфордского двухгодичного университета в октябре 1912 года:

"Если религиозная вера оказывается причиной разлада и разногласий, то предпочтительнее ее отсутствие; это потому, что религия предназначена служить божественным лекарством, панацеей от болезней человеческого рода, целительным бальзамом для ран человечества. Если заблуждения и искажения религии приводят к войнам и кровопролитию вместо помощи и лечения, то миру лучше обходиться без религии." 4

 Силы, возникающие при столкновении этих противоположных тенденций, являющиеся частично конструктивными и частично - деструктивными, и привели многих к ощущению, что наше время не только представляет собой очень специфический (и даже опасный) период, но что оно ставит определенные задачи и открывает большие возможности. Поэтому неудивительно, что ведутся горячие и интересные дебаты относительно таких концепций, как новый мировой порядок и, более конкретно, относительно типов структур тех институтов, которые должны быть созданы для поддержки сообщества наций в условиях их растущей взаимозависимости.
 

Взаимозависимость, взаимодействие и национальное государство

В это время, которое является и  наилучшим, и наихудшим, полезно будет провести исследование одного специфического аспекта взаимозависимости. В течение нескольких последних десятилетий мир был преобразован действием технического прогресса, который, в свою очередь, оказал самое существенное влияние на экономические и политические реалии и на то, как отдельные нации соотносятся друг с другом. Большая степень экономической интеграции, ставшая возможной благодаря быстрому развитию транспорта и, особенно, средств коммуникации, сделала очевидной необходимость более тесного международного сотрудничества. Жан Монэ, отец Европейского союза, очень тонко подметил, что экономическая интеграция заставляет страны добровольно устанавливать одинаковые правила и учреждать одинаковые институты, и что в результате поведение этих стран по отношению друг к другу тоже изменяется. Это, по его словам, непрерывно изменяет отношения между нациями и может рассматриваться как часть "самого процесса цивилизации". 5

 Но большая степень взаимозависимости создает также и определенную напряженность, возникающую из-за потенциального конфликта между национальным суверенитетом и коллективным благосостоянием. Действительно, не будет ошибкой сказать, что в настоящее время в большинстве стран стремление к интеграции и к усилению международного сотрудничества сосуществует с нежеланием, вытекающим из идеи защиты национальных интересов,  передать суверенитет наднациональным институтам. Поэтому один из ключевых вопросов на ближайшие годы состоит в том, сможет ли экономическая интеграция (продвигаемая дальнейшим техническим развитием, которое выходит за рамки контроля любого из суверенных государств) с неизбежностью привести страны к поиску общих решений и, возможно, к созданию общих институтов и в других областях, таких как сфера иностранных дел или обороны. Приведет ли отказ от некоторой части суверенитета в области экономики к подобному же процессу в других сферах международных отношений?

 Большинство людей во всем мире пришло к признанию того, что на национальном уровне необходимо существование определенных институтов для гарантии эффективного функционирования общества. Каждый понимает необходимость того, чтобы законодательные институты принимали законы, исполнительные органы их применяли, а юридические органы интерпретировали эти законы и выносили решение в случае появления различного толкования законов. Большинство согласится с мнением о необходимости существования центрального банка и других финансовых институтов для регулирования различных аспектов экономической жизни нации. Действительно, не будет уклонением от истины сказать, что одним из признаков высокого развития и цивилизованности любой страны является та степень, до которой такого рода институты получили возможность развиться в этой стране и какой вклад в увеличение стабильности и процветания они сумели внести в процессе своего развития. И обратно, отсутствие прогресса в развитии этих институтов подрывает созидательную энергию и жизнеспособность нации и сдерживает ее прогресс.

 В то же время становится ясным, что национальные институты и правительства в условиях роста взаимозависимости в мире все в меньшей и меньшей мере способны решать свои ключевые проблемы, многие из которых приобретают выраженный международный характер.

 Во-первых, правительства в растущей мере теряют способность делать те вещи, которые они выполняли в прошлом, и которые, по мнению населения, составляли самую сущность управления. Ричард Купер, один из наиболее проницательных международных экономистов, приводит интересные примеры такого рода. Он отмечает, что ряд экономических исследований показал, что в течение последних сорока лет наблюдалось заметное снижение "финансового множителя". 6   Это относительно несложное понятие, с помощью которого оценивают влияние на объем валового национального продукта таких финансовых стимулов, как, например, снижение налогов. 7  Если проследить изменение значений этого множителя в различных странах на протяжении достаточно длительного периода времени - например, начиная с 50-х годов, - то можно отметить их устойчивое снижение. Это означает, что та возможность, которую правительства могли в прошлом использовать в качестве стимула при решении некоторых макроэкономических проблем (таких как постоянно высокий уровень безработицы), в настоящее время уменьшилась весьма существенно. Данный финансовый стимул, использованный британским и французским правительствами, теперь, быстрее чем когда-либо распространяется по миру. 8  Или, по словам Купера, " увеличивающаяся интернационализации экономики привела к ослаблению способности наших правительств действовать так, как они привыкли в прошлом". 9  Это, в свою очередь, может привести и уже привело некоторые правительства к своего рода параличу, при котором возникает ощущение, что поскольку мир изменился и уже не находится под их контролем или, по крайней мере степень контроля со стороны государства существенно снизилась, то оптимальной стратегией будет просто ничего не предпринимать. Тем не менее, общественность все еще сохраняет большие надежды на проведение эффективной экономической политики и не позволяет своим руководителям успокаивать себя
заявлениями об ограниченности возможностей сделать что-то из-за снижения эффективности экономической политики в результате действия процессов, не поддающихся их контролю. Отсюда в обществе возникает глубокое ощущение разочарования и/или апатии, которое наблюдается во многих странах. 10

 Во-вторых, из-за экономической интеграции действия правительства могут в ряде  случаев давать непредвиденные последствия, в отличие от случаев неэффективного действия, описанных выше. И здесь Купер приводит ряд примеров. В одном случае Соединенные Штаты решили ограничить продажу
европейской стали на своем рынке. Европейские страны ответили тем, что ограничили свои закупки стали в Бразилии, Корее и в ряде других стран. Эти страны, в свою очередь, увеличили продажу своей стали в США для компенсации потерь, понесенных на европейских рынках. В конце того же самого дня выяснилось, что в итоге всего этого существенных изменений не произошло. В другом случае, относящемся к началу 80-х годов, США решили ужесточить свою валютную политику и в то же самое время проводить экспансивную/свободную финансовую политику (связанную с интенсивным наращиванием вооружений). Это привело к резкому увеличению процентной ставки в международном масштабе, что в дальнейшем стало ключевым фактором, вызвавшим международный кризис задолженности, ставший тяжелым бременем для многих стран и, в конце концов, ухудшивший финансовые итоги американских банков.

 Неудачи действий международных организаций, действующих в  политической сфере,  еще более очевидны. От Руанды до Югославии и далее до Чечни можно наблюдать растущие свидетельства неспособности международного сообщества решать срочные и трагические проблемы из-за отсутствия международных институтов, обладающих силой и полномочиями действовать в тех случаях и ситуациях, которые выходят за рамки юрисдикции национальных органов. Когда в течение короткого времени полмиллиона людей было уничтожено в Руанде и сцены резни были показаны в каждом уголке земли, оказалось, что международное сообщество способно сделать очень немного, помимо того, чтобы заламывать в горе руки, выражать соболезнования и стоять в стороне, сожалея о своей беспомощности. Это явилось резким обвинительным актом трагической ограниченности существующей международной политической системы. Этот недостаток проницательно предвидели еще в 50-е годы два профессора Гарвардского Университета, которые писали о потребности в "установлении всемирных институтов, которые соответствовали бы институтам, поддерживающим законность и порядок на местном и  национальном уровнях". 11

 Приведенное выше соображение вызывает следующий вопрос: Что могло бы стать наиболее адекватным ответом на уменьшение эффективности политики? Одной из очевидных исходных точек является понимание того, что недостаточная эффективность действий правительств (а также сопутствующий этому паралич) обусловлена тем фактом, что эти действия предпринимаются отдельными суверенными странами в одиночку с опорой на свои собственные (быстро уменьшающиеся) силы, в то время как совместные и скоординированные действия могли бы восстановить (иногда в очень большой мере) действенность этой прежде неэффективной политики. Осознание того, что в нашем все более взаимозависимом мире национальные институты все меньше и меньше способны решать проблемы, которые, по существу, имеют международный характер, и
понимание того, что применение политической власти становится необходимостью, являются мотивирующим фактором многих экспериментов, проводимых в разных частях земного шара в направлении развития интеграционных процессов и создания наднациональных институтов для поддержки этих процессов и для управления ими. 12  В качестве главного среди такого рода экспериментов необходимо отметить развитие экономических, политических и иных институтов в контексте Европейского Союза. 13
 

Глобальные институты

Альберт Эйнштейн, который вместе с Бертраном Расселом и другими учеными уделил много внимания рассмотрению политических требований, возникших с появлением ядерного оружия, считал, что одним из путей противодействия очевидным неудачам существующего международного порядка является создание действительно наднациональных организаций. В 1946 году, вскоре после создания Организации Объединенных Наций, понимая ограниченность этой организации, он писал:

"Развитие техники и средств ведения войн привело к чему-то, похожему на сжатие нашей планеты. Экономические взаимосвязи сделали судьбы народов взаимозависимыми в такой степени, которая далеко превышает степень, существовавшую в прошлые годы... Единственная надежда на защиту лежит в обеспечении мира наднациональным способом. Должно быть создано всемирное правительство, которое будет способно разрешать конфликты между государствами путем юридических решений. Это правительство должно базироваться на ясно сформулированной конституции, одобренной правительствами и народами, которая предоставит наступательное оружие исключительно в распоряжение этого правительства. Лицо или страна могут считаться миролюбивыми только к том случае, если подчинят свои вооруженные силы международному руководству и откажутся от любых попыток достижения своих целей за пределами своей страны с помощью силы и даже откажутся от средств выполнения такого рода попыток. 14

Рассел придерживается подобных же взглядов:

“Гораздо более желательным путем обеспечения мира во всем мире было бы добровольное соглашение между странами о том, чтобы объединить свои вооруженные силы и подчинить их согласованному международному командованию. Это может, в настоящий момент, показаться отдаленным и утопическим проектом, но имеются практически ориентированные политики, которые придерживаются иного мнения. Всемирное руководство, если от него действительно будет требоваться выполнения соответствующих функций, должно будет обладать соответствующей законодательной базой, а также необходимой исполнительной властью и необоримой военной силой. Все страны должны будут согласиться сократить свои национальные вооруженные силы до уровня, необходимого для обеспечения порядка внутри страны. Ни одной стране не должно быть позволено сохранить ядерное оружие или другие средства массового уничтожения... В мире, в котором каждая страна осуществит разоружение, те вооруженные силы, которые будут находиться в распоряжении Всемирного руководства, не будут большими, и их содержание не представит серьезного бремени для стран, участвующих в соглашении”. 15

 Среди хаоса и разрушения, возникших вследствие Второй мировой войны, Эйнштейн, Рассел и другие ученые выдвинули важный аргумент в пользу создания международного руководящего органа, указывая на то, что миновали времена, когда военные конфликты и производимые ими разрушения могли бы быть  разумным образом ограничены. В прежние времена, в виду ограниченной разрушительной силы имевшихся вооружений, война, скажем, между Францией и Германией, в общем-то не нарушала мир и спокойствие инков Южной Америки или племен Африки. Однако в ядерный век война стала немыслимой и ее последствия - всеохватывающими. Национальный суверенитет всегда понимался как источник права страны защищать свои интересы с использованием силы, если это потребуется, но при этом предполагалось, что конфликты будут ограничены определенным географическим регионом; однако, эта концепция не отвечает более ничьим интересам. Наоборот, в таком понимании идея национального суверенитета отбрасывает мрачную тень на будущее каждой страны. В результате этого постепенно формируется представление, что длительный мир в мировом масштабе правдоподобен только в контексте создания глобального
института, основанного на принципе коллективной безопасности.

 Развитие науки и техники предоставляет дополнительный аргумент в поддержку создания глобальных институтов. Поскольку это развитие является необратимым и не поддающимся контролю со стороны какого-либо правительства или иных действующих сил, то процесс глобальной интеграции и роста взаимозависимости будет продолжать сближать страны и народы и будет во все возрастающей степени раскрывать слабости имеющегося в настоящее время международного устройства. Поскольку проблемы, начиная от проблем окружающей среды и кончая проблемами функционирования мировой экономики, становятся по своей природе все более глобальными, то возникнет ситуация, при которой важные сферы человеческой активности не будут получать адекватного внимания и это будет увеличивать риск возникновения еще более тяжелых кризисов. Поэтому создание наднациональных институтов может по существу рассматриваться как профилактическая мера, направленная на создание органов, способных решать проблемы, которые более не находятся под контролем современных суверенных государств.

 И еще одним аргументом в пользу создания глобальных институтов является непомерно высокая стоимость мероприятий военного характера, осуществляемых в рамках существующей системы суверенных государств. Как следует из “Отчета по проблемам развития”, представленного ООН в 1990 году, к середине 80-х годов расходы развивающихся стран достигли 200 миллиардов долларов США и превысили взятые вместе расходы на здравоохранение и образование. 16  Эта красноречивая статистическая справка напомнила об активных дебатах, развернувшихся в начале этого десятилетия о тех возможностях, которое откроются в результате экономии на военных расходах, т.е. в результате появления "дивидендов мира", и о том, на что можно будут использовать высвобождающиеся средства. Сотрудники Международного валютного фонда недавно подсчитали,  что один процент увеличения эффективности расходования финансов правительствами в мировом масштабе (а большая часть военных расходов относится к категории "непродуктивных") высвобождает ресурсы стоимостью около 100 миллиардов долларов США, которые можно было бы направить на такие нужды, как капиталовложения в гуманитарную  сферу, финансирование социального  обеспечения и затраты на сокращение дефицита. 17  В этом же плане невозможно не задуматься над словами Бахауллы, который еще в начале 90-х годов прошлого столетия, во время визита профессора Эдуарда Брауна, сказал: "...мы видим, что ваши короли и правители охотнее расточают свои богатства на средства уничтожения человеческого рода, чем на то, что способствовало бы счастью человечества". Это замечание трагическим образом сохранило свое значение в течение последовавшего за ним столетия. 18

 Хотя многие оценят интеллектуальную ценность перечисленных аргументов в пользу создания глобальных институтов, но другие посчитают, что будет очень трудно обеспечить международный консенсус по вопросу создания более широкой и глубокой структуры институтов, которая могла бы привести к организации мирового правительства. Останутся также и те, кто будет считать, что достижение этой цели, хотя и не являющееся невозможным в политическом плане, будет все же  нежелательным, поскольку это может привести к своего рода чудовищному сверхгосударству, которое в конце концов возьмет под контроль все стороны человеческой жизни, нарушая тем самым или даже ликвидирую основополагающие свободы.

 Частично такое недоверие к глобальным институтам происходит из определенным образом ограниченного понимания природы человека. Многие считают, что человек по своей сути является эгоистичным и агрессивным, и что война отражает эту внутреннюю природу человека. С этой точки зрения самоуничтожение человечества как рода является более или менее неизбежным. В ходе увеличения технической сложности и действенности разрушительного оружия наступит время, когда человечество просто сотрет себя с лица земли. Такой взгляд находится в резком противоречии со взглядом бахаи, который утверждает, что "человек является рудником, полным ценнейших самоцветов" и что с помощью образования эти драгоценности могут быть явлены на свет, чтобы нести пользу человечеству. Это мнение не является следствием наивного отрицания того, что человек способен относиться к другому человеку самым отвратительным образом. К сожалению, в течение двадцатого века человечество развило эту способность в чрезвычайной степени, так что это столетие, возможно, останется в памяти как такое время, когда эта способность проявлялась в наиболее ужасных формах. 19  Скорее всего, речь идет о признании того, что "предрассудки, война и эксплуатация были признаком незрелых стадий длительного процесса исторического развития, и что сегодня человеческий род испытывает неизбежное смятение, являющееся знаком его
коллективного взросления". 20

 Люди видят различные преграды на пути к созданию глобальных институтов. Они считают разнообразие человеческой семьи непреодолимым препятствием росту международного сотрудничества и развитию тех инициатив, которые могли бы привести к осуществлению глобального руководства. Такие люди считают, что появление некоторой формы централизованного механизма регулирования, который бы управлял глобальными делами в общемировом масштабе, потребовало бы опору на систему общепризнанных человеческих ценностей, которая, как им кажется,  в настоящее время не существует. Такой подход игнорируют последствия революции в области коммуникаций, произошедшей в двадцатом столетии, которая неоспоримо  свидетельствует о том, что наш мир, поистине, превратился в глобальное сообщество. Эта революция разительным образом изменила размеры планеты и приблизила ее обитателей друг к другу. Более того, она заставила их пересмотреть давно установившиеся взгляды на природу человека и на предполагаемую неспособность человечества преодолеть замкнутость племени или нации, а также внесла значительный вклад в растущее сознание мирового гражданства.

 Кроме последствий революции, произведенной развитием средств связи, существуют и другие общепринятые человеческие ценности, для которых отсутствуют барьеры, обусловленные различием культур. Действительно, многие рассматривают Всеобщую Декларацию прав человека как свидетельство о широком согласии международной общественности в отношении основополагающих ценностей в их достаточно широком понимании. Различные статьи Декларации имеют дело с такими понятиями, как воля народа, составляющая основу власти правительства, и вытекающая из этого понятия необходимость периодического установления законности правительств путем проведения выборов (Статья 21);  безопасность граждан и их право на равную защиту в соответствии с законом (Статья 7);  доступ к информации, свобода участия в организациях и свобода самовыражения (Статья 19);  владение собственностью (Статья 17);  право на уровень жизни, достаточный с точки зрения здоровья и благополучия индивида и членов его или ее семьи (Статья 25). 21  В любом случае существование международных институтов или всемирного правительства не предполагает полную одинаковость ценностей. Все, что для этого требуется, - это наличие таких общепринятых человеческих ценностей, которые имеют отношение к международным отношениям (например, экологическая стабильность). За пределами этого можно иметь значительную степень разнообразия в пределах сферы деятельности международных институтов. Например, могут сохраниться различия между регионами, также как и многие другие местные особенности и обычаи.

 И все же создание наднациональных институтов по необходимости предусматривает потерю суверенитета в определенных областях. В самом деле, изъявление воли делегировать частные полномочия, как это имело место в контексте Европейского Союза, само по себе есть проявление национального суверенитета. Когда в 1994 году граждане Австрии, Финляндии и Швеции участвовали в общенародных референдумах и одобрили решения своих правительств о вступлении в Европейский Союз, они коллективно осуществили передачу своего суверенитета в ключевых областях, которые ранее находились в юрисдикции их национальных правительств. Они сделали это потому, что ощущали, что выигрыш от более тесного международного сотрудничества превзойдет предполагаемые потери, связанные с потерей части суверенитета.

 Существующая система суверенных государств иногда порождает иллюзию свободы. Например, страны могут использовать силу для обеспечения своих "жизненно важных" интересов, как это делали Иран и Ирак в течение 80-х годов, когда они поддерживали состояние войны , при котором в массовым масштабе  терялись человеческое жизни и создавалось огромное напряжение в социальной, экономической и политической сферах жизни этих стран. Политические лидеры могут быть свободны при принятии решения о том, какой процент национального бюджета следует выделить на защиту национальных границ. Но не нужно быть очень проницательным, чтобы осознать, что такого рода свободы в действительности являются существенными ограничениями, которые уменьшают свободу использования ресурсов для улучшения качества
жизни. Может быть, будет лучше не иметь свободы накапливать орудия войны, если международные политические структуры достаточно разовьются и наконец-то смогут исключить нужду в огромных расходах на безопасность, освободив тем самым экономические ресурсы для борьбы с голодом или бедностью или же для капиталовложений в будущее наших детей. Рассел отмечал, что

"Война так долго была частью человеческой жизни, что нашим чувствам и нашему воображению трудно освоиться с тем, что существующие национальные свободы анархического характера вероятнее всего приведут к свободе только для трупов. Если есть возможность создать институты, которые предотвратят войну, то в мире появится гораздо больше свободы, чем имеется сейчас, подобно тому, как свобода увеличивается, когда предотвращаются убийства отдельных людей." 22

 При передаче определенных национальных "свобод" необходимо позаботиться о том, чтобы не стать жертвой такого всемирного правительства, которое создаст сверхгосударство, описанное Оруэллом, т.е. государство, которое будет контролировать и направлять каждый аспект жизни и в конце концов задушит разнообразие человеческого рода, являвшееся источником жизненной и творческой силы на протяжении веков. Нужно тщательно изучать принцип единства в разнообразии, который был с такой выразительностью сформулирован Шоги Эффенди, Хранителем религии Бахаи. Он говорил, что этот принцип "не игнорирует и не пытается подавить разнообразие этнического происхождения, климата, истории, языка и традиций, мыслей и обычаев, которое отличает народы и нации мира. Он призывает к более широкой лояльности, к более значительным устремлениям, чем те, которые когда-либо воодушевляли человеческий род. Он настаивает на подчинении национальных побуждений и интересов непреложным требованиям объединенного мира. Он отрицает чрезмерную централизацию, с одной стороны, и отвергает все попытки установить единообразие, с другой. Его паролем является единство в разнообразии... 23

 Есть и такие, которые считают, что создание всемирного правительства может привести к возникновению огромной и неэффективной бюрократии. 24 Однако создание международных институтов скорее всего может помочь национальным правительствам избавиться от выполнения многих функций (например, функций обороны) или же существенно уменьшить масштаб выполнения такого рода функций, которые присущи современной системе суверенных государств, а также создаст по меньшей мере потенциальную возможность повышения эффективности работы путем постепенного сокращения перекрывающихся областей деятельности. Таким образом, вместо того, чтобы явиться причиной создания обширной и неэффективной бюрократии, глобальные институты позволят, хотя бы потенциально, рационализировать структуру и работу правительств и постепенно снять барьеры на пути взаимодействия людей, часто возникающие, когда действия отдельных стран мотивируются чувствами страха и подозрительности или же соображениями конкурентной борьбы.

 В любом случае, недостаточная эффективность, обусловленная существованием бюрократических систем, (на любом уровне: местном, национальном или международном) должна преодолеваться посредством улучшения управления и администрирования, включая четкое обозначение целей и полномочий, а не путем устранения бюрократии как токовой. Граждане некоторой конкретной страны могут временами ощущать, что их правительства не очень прислушиваются к их нуждам, недостаточно эффективны в управлении ресурсами и неудовлетворительно выполняют возложенные на них обязанности; однако мало кто делает из этого вывод о том, что логическим решением этой проблемы был бы отказ от правительств вообще, как будто бы выполняемые ими функции являются необязательными и их можно игнорировать. Возражения против создания международного руководящего органа, например, в области охраны окружающей среды на том основании, что на начальном этапе это может привести к появлению неэффективной бюрократической организации, не являются серьезными, поскольку исходят из того, что альтернатива, а именно, глобальный экологический кризис, который возникнет из-за отсутствия форума для проведения обсуждений и обеспечения действий международного характера.  Для тех, кто считает, что международное правительство неизбежно приведет в чрезмерной централизации и неуместному ограничению свобод в местном и национальном масштабе или же даже вызовет к жизни мировую диктатуру, можно указать на исторические примеры. Этого не случилось в Соединенных Штатах, когда колонии передали свой суверенитет федеральному правительству, и со всей  определенностью можно сказать, что это не происходит в Европе. В контексте демократических государств, живущих в условиях верховенства закона, всегда будет существовать возможность юридическим путем ограничить сферы влияния  правительств на различных уровнях, как это имеет место в контексте Европейского Союза, посредством повторяющегося применения "принципа подконтрольности" - а именно, такого подхода, при котором конкретная область обязанностей, например, обеспечение начального образования, наилучшим образом будет выполняться на самом низшем из возможных государственных уровней (в этом случае - местном) и что более высокие уровни не должны быть непосредственно вовлечены в решение внутренних проблем, присущих данной сфере деятельности. Применение принципа подконтрольности предполагает также, что вопросы защиты окружающей Среды, наиболее общее экономическое управление, оборона и безопасность, должны решаться наднациональными институтами в виду их системного характера и требуемой высокой степени интеграции усилий государств.
 

Будущее

Хотя аргументы в пользу создания глобальных институтов столь убедительны, все же преобладающее мнение о предложениях, которые были выдвинуты Эйнштейном и Расселом в послевоенный период и которые также находятся в сердцевине картины мирового порядка, предложенного более века назад Бахауллой, состоит в том, что вряд ли эти предложения выльются в конкретные международные дела в ближайшем будущем. Скептики могут сослаться на тот факт, что в течение всего двадцатого столетия мероприятия в области международных отношений всегда осуществлялись в плане реагирования на страдания и разрушения, принесенные двумя мировыми войнами, а не с тем, чтобы что-то предусмотреть и предотвратить. Действительно, самым значительным свершением, оказывающим далеко идущее влияние, явилось создание Европейского Союза, который объединил именно те страны, которые были в большой степени вовлечены в эти мировые конфликты. Это наталкивает на мысль, что поистине глобальные институты не возникнут без того, чтобы некоторый достаточно глубокий кризис, не имеющий аналога по своей силе и всеобщности, не внедрил отчетливо и надолго в сознание людей идею взаимозависимости и единства, а также мысль об опасности сохранения той международной структуры, которая более не отвечает нуждам большинства человечества. Именно силы неблагоприятных обстоятельств, а не проявления зрелости и коллективной воли откроют  новую фазу в политической жизни человечества.

 Но, независимо от того, каким образом мировой порядок будет установлен, - через коллективную боль и страдания либо в результате постепенной эволюции новых форм международного сотрудничества в контексте возникающего мирового сообщества - его действительный результат будет в большой степени зависеть от усилий и инициатив, которые предпримет человечество, а также от силы его воли. Эйнштейн был прав, когда писал, что "судьба цивилизованного человечества как никогда ранее зависит от моральных сил, которые оно сможет развить" 25.  Долгожданное "царствие Божие на земле", которое символически характеризует картину будущего в соответствии с представлениями многих мировых религий, не будет установлено одномоментным актом нашего Творца, которому, наконец надоедят наши слабости, провалы, и духовные недостатки. Если этому царствию суждено составить основу будущего развития явленных и (пока еще невообразимых) скрытых способностей рода человеческого, если это будущее должно быть достижимым и устойчивым, то его основания должны будут в достаточной степени отражать понимание и принятие большинством человечества духовных и моральных требований, направленных на обеспечение мирной и целеустремленной жизни в новом столетии.

 Этим определяется убеждение, что все люди были созданы для того, чтобы "продвигать вперед вечно развивающуюся цивилизацию", что "уподобляться диким зверям недостойно человека", что добродетелями, достойными человека, являются надежность, терпимость, милосердие, сострадание и доброта ко всем людям... что "скрытые возможности человека, полная мера его назначения на Земле, внутренняя красота его сущности должны проявиться в обетованный День Господа". 26
 

 Примечания

1.   Збигнев Бржезинский пишет: "История не окончилась, но она сжалась. Тогда как в прошлом исторические эпохи составляли относительно четко очерченный рельеф и поэтому имелась возможность составить определенное представление об историческом развитии, то теперь история испытывает резкие разрывы, которые сгущают наше ощущение перспективы и вносят путаницу в наше восприятие истории." (See Out of Control: Global turmoil on the Eve of the 21st Century, New York: Macmillan, 1993) pp. ix-x.  (См. "Вне управления: глобальное смятение на пороге 21-го века".

2.   Джонатан Шелл, The Fate of the Earth  (Great Britain: Knopf, 1982)  p.184 (Джонатан Шелл "Судьба Земли".)

3. Дж. Е. Эсслемонт, "Бахаулла и Новая Эра: Введение в религию Бахаи", (Екатеринбург, Издательство Уральского университета, 1991)  с. 43.

4.   'Abdu'l-Baha, The Promulgation of Universal Peace: Talks Delivered by 'Abdu'l-Baha during His Visit to the United States and Canada in 1912, comp. Howard MacNutt, 2d ed. (Wilmette, Ill.: Baha'i Publishing Trust, 1982)  p. 354
(Абдул-Баха, “Провозглашение международного мира: речи во время его визита в США и Канаду 1912)

5.   Философ Бертран Рассел, который много писал о последствиях взаимозависимости, отметил, что "В новом мире те добрые чувства по отношению к другим, которые выдвигались религией, будут составлять не только моральный долг, но и необходимое условие выживания. Тело человека не сможет существовать, если руки будут враждовать с ногами, а желудок - воевать с печенью. В этом отношении человеческое общество в целом все более и более походит на тело человека, и если нам предстоит продолжить существование, то мы должны развить чувства, направленные на достижение общего блага, точно так же, как отдельный человек заботится о благополучии всего тела, а не некоторой его части. В любой период времени такие чувства вызывали одобрение, но сейчас, впервые в истории человечества, они становятся необходимыми, если только современный человек  способен достичь того, чему он хочет радоваться."

6.   Richard N. Cooper, "International Cooperation: Is It Desirable? Is It Likely?" address, International Monetary Fund Visitors' Center, Harvard U, 1988. (Ричард Купер, “Междунвродное сотрудничество: желательно ли?  вероятно ли?”)

7.   Рыночная стоимость товаров, произведенных хозяйством страны.

8.   Это может "вылиться", например, в более высокий импорт японских автомобилей и электроники.

9.   Купер, “Междунвродное сотрудничество...”.

10.  Купер в работе “Международное сотрудничество...” добавляет, что: “Соединенные Штаты Америки иногда реагируют на такое нарушение определенными санкциями, а также тем, что распространяют свое влияние на остальной мир, вызывая тем самым  трения в международном масштабе.  Я рассматриваю экстерриториальность, как это называется, как естественную, хотя и необязательную реакциею на ослабление нашей способности осуществлять управление нашей собственной окружающей средой”.

11.  G. Clark and L. B. Sohn, World Peace Through World Law (Cambridge: Harvard University Press, 1960).
(Дж. Кларк и Л.Б. Зон,  “Глобальный мир через глобальное законодательство”)

12.  В интересной работе, названной "Суверенитет в сопоставлении со страданиями" Брайен Уркварт, бывший секретарь ООН по специальным политическим делам отметил, что "многие аспекты современного развития ставят под вопрос действенность принципа национального суверенитета. Средства связи, загрязнение окружающей среды, радиоактивные отбросы, потоки валюты, сила религиозных и светских идей, СПИД, контрабанда наркотиков и терроризм - вот лишь некоторые явления, которые не обращают внимания на национальные границы или суверенитет. (New York Times, 17 Apr. 1991).

13.  За детальным рассмотрением последних изменений в этой области обращайтесь к работе автора "Implications of European Economic Integration" (Развлетвления экономической интеграции Европы”) in World Order, 27.2  (Winter 1995-96)  с. 35-48.

14.  Albert Einstein, Out of My Years  (New York: Philosophical Library, 1956)  p. 138  (Альберт Ейнштейн,  “Из моей жизни”)
 
15. Bertrand Russell, Has Man a Future? (London: Penguin, 1961),  c. 121 (Бертран Расcел, “Есть ли у человечества будущее?”)

16.  The Human Development Report  является ежегодной публикацией по Программе развития, осуществляемой ООН.

17.  Chu et al. Unproductive Public Expenditures: A Pragmatic Approach to Policy Analysis (Washington, D.C., International Monetary Fund, 1995),  p. 8 (“Непродуктивные государственные расходы: практический подход к анализу политики”)

18.  Бахаулла, цит. в Эсслемонт, “Бахаулла и новая эра”, с. 43.

19.  Убедительный пример дан в работе Бржезинского “Out of Control” (Вне управления),  особенно, в главе под названием “The Century of Megadeath” (Век мегасмерти).

20.  Всемирный Дом Справедливости, “Обещание мира во всем мире: обращение к народам мира” (Baha’i — Verlag GmbH, Hofheim, 1986),  с. 5.

21.  К этому следует добавить озабоченность, появившаяся в течение последних десятилетий в результате разрушения окружающей среды, о том, что экологическая стабильность является важной составляющей стабильности жизни. Например, родители хотят знать, что вода, которую пьют их дети, не вызовет нарушение мозга несколько лет спустя.

22.  Бертран Расcел, “Есть ли у человечества будущее?” с. 127.

23.  Shoghi Effendi, The World Order of Baha'u'llah: Selected Letters, new ed. (Wilmette, Ill.: Baha'i Publishing Trust, 1991)  pp. 41-42.

24.  Относительно этих вопросов смотрите J. Tyson, World Peace and World Government: From Vision to Reality (Oxford: George Ronald, 1986).  (Глобальный мир и мировое управление: от видения до практики”)

25.  Albert Einstein, The World As I See It (New York: Quality Paperback Books, 1990)  p. 44.
(Альберт Ейнштейн, “Мир как я его вижу”)

26. Всемирный Дом Справедливости, “Обещание мира во всем мире: обращение к народам мира”  с. 18.
 

Краткая биография автора

Аугусто Лопез-Кларос -- экономист Международного Валютного Фонда с 1984 г.  С 1992 по 1995 год он был постоянным представителем Фонда в России. В течение 1996 года он занимался научными исследованиями в области экономики в Москве.  Д-р Лопез-Кларос получил образование в Англии и Соединенных Штатах. В 1977 г. он закончил Кэмбриджский университет по специальности “математическая статистика”. В 1981 г.  он защитил докторскую диссертацию по экономике в Университете Дьюк.  До работы в Международном Валютном Фонде д-р Лопез-Кларос был профессором экономики в Университете Чили в Сантьяго. Он преподавал в университетах Южной Америки, США и Европы, где он читал лекции по вопросам экономики, макроэкономической стабилизации, сотрудничества и взаимозависимости, управления, мира и значения духовного развития, семьи и воспитания.
 

---

Перевод в английского

Авторское право принадлежит Аугусто Лопез-Кларосу (1996). Данная статья основана на материале доклада, сделанного автором на Конференции "Новый Мировой Порядок: Взгляд бахаи", организованной Институтом исследований бахаи, 26 - 28 января 1996 года,  в Эванстоне, штат Иллинойс.

"Interdependence, Cooperation and the Emergence of Global Institutions"
Dr. Augusto Lopez-Claros

World Order Magazine
Summer, 1996
pp. 5-17
415 Linden Avenue, Wilmette, IL 60091
 

Перевод  издан
Офис общественной информации
Национального Духовного Собрания Бахаи Российской Федерации
107014 Москва
а/я 125
Тел: (095) 466-3872
факс:  (095) 283-7472

---

Использованы материалы Библиотеки исследователей Веры Бахаи www.bahai-library.com/russian/  (скачено: июнь 2009)