Архивы — память общины

Записки путешественника.

Баб, Беха-Улла

 

ЗАПИСКИ ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Баб

Беха-Улла

Перевел, составил и издал М. А. Мам-лы

Издание 2-е, исправленное и дополненное. Печатается по изданию Товарищества кавказского печатного дела, «Каспий», Баку, 1909 г.

 

Предлагаемая читателю книга, давно уже ставшая библиографической редкостью, знакомит с историей возникновения бехаизма.

Несомненный интерес вызовет «Письмо Беха-Уллы к Персидскому Шаху Насыр Эддину». Кроме того в сборник включены «Речи Абдул-Беха, произнесенные в Америке на всеобщих собраниях», которые были опубликованы в г. Полторацке (ныне г. Ашхабад) в 1922 г.

Чтобы сохранить дух повествования того времени, стиль изложения не изменен.

 

Относительно известного в истории Персии о «Бабе» и его последователей сказано и написано, хотя и очень много, как персидскими, так и европейскими историками, но они так разноречивы, что читатель иногда отказывается им верить; одни из них начинаются и кончаются одними обвинениями, другие, ссылаясь на некоторые статьи из заграничных газет полны одними похвалами, а некоторые основаны на одних неподтвержденных слухах, хотя никого не обвиняют и не оправдывают.

Так как вышесказанные сведения недостаточно выясняют вопрос, а перечислять эти сведения я не хочу, дабы не утомить читателей, потому я, во время путешествия по Персии, собрал, сколько мог, от беспристрастных лиц и заслуживающих доверия, все сведения, касающиеся истории «Баба» и его последователей, которыми и делюсь с читателями, интересующимися этим вопросом.

 

БАБ

Баб был молодой человек, купец, из потомков пророка Магомета. Родился он в 1235 г, хиджры 1-го Мохаррама (начало 1820 г.) Спустя несколько лет после его рождения отец его, Сеид Мамел Рза, умирает, он остается на воспитании дяди по матери Мирзы Сеид Али. После совершеннолетия раньше в г. Бушире, в компании с дядей, а потом самостоятельно, занимается торговлей.

Знающие его люди все замечали в нем набожность, честность и милосердие, а потому его уважали.

В 1260 г. хиджры, когда ему минуло 25 лет, (т. е. в 1844 г.) он был в г. Ширазе; знающие его, нашли в нем какую-то перемену и странность, заметили, что он все время находится в задумчивости, а иногда высказывается о Боге и Его учении; наконец, он провозгласил себя «Бабом», т. е. «дверь истины». Это слово он сам объяснял так: «что он говорит и действует не сам, а все его слова нисходят ему от лица, которое не проявило себя, и у которого все познания».

В первой своей книжке под названием «Тефсири суреи Юсиф» (разъяснение главы Юсуфа из Корана) Баб обращается к тому, не проявившему себя, лицу и просит от него энергии, помощи и знания в деле распространения его учения и желает для этого принести себя в жертву из любви к нему.

От речей и писем Баба веяло совершенно новым направлением, и называл он их не простыми словами, а «вахями», нисходящими, как у пророка Магомеда, от Бога, и так как он был не из ученых, то все это народу показалось очень странным, а потому начали интересоваться делом, которое начал Баб, а впоследствии некоторые сделались его последователями, а некоторые — его гонителями и противниками. Муштеиды и ученые муллы, бывшие повелителями народа, все постановили решение о казни Баба и его последователей, за исключением лишь некоторых мулл из числа секты Шейхи, которые также по своему учению ожидали одно великое лицо, под именем «Рукни Раби» (четвертый столб). Среди них известными были: Молла Гусейн Бишруи, Мирза Ахмед Азгенди, Молла Садых Мукаддес, Шейх Абутураб Иштхарди, Молла Мехти Кянди, Шейх Саид Хинди, Молла Али Бастами и другие. Они с такой преданностью поверили Бабу и приняли его учение, что с великой силой воли распространяли учение Баба и Персии.

Сам Баб, по возвращении из Мекки, не успел еще приехать в Бушир, как в Ширазе началось большое волнение. Муштеиды и муллы требовали от губернатора Фарса, Гусейн-Хана Аджютант-баши, казни Баба и его последователей, дабы заставить всех отстраниться от этого учения. Поэтому были арестованы известные последователи Баба и публично достаточно были избиты, при этом особенно и больше всех, по требованию мулл, пострадали: Молла Садых Мукаддес, которому после розог, вместе с Мирза Мамед Али Барфруши и Молла Алекпером, надели в просверленные ноздри веревки и водили по улицам Шираза, а при церемонии сожгли им усы и бороды.

Так как тогдашние муштеиды Персии не обладали дальновидностью и не отличались пониманием общественности, поэтому думали, что казнью, гонениями, притеснением возможно уничтожить зародившееся учение Баба; на самом-же деле, напротив, эти притеснения и были причинами процветания этого учения, так как народ начинал все больше и больше интересоваться этим вопросом.

После разгрома и ареста Ширазских бабистов, по настоянию духовенства, по приказу губернатора Фарса, Баб был арестован в Бушире и под конвоем доставлен в Шираз. Пред сборищем муллы прочли ему обвинительный акт, когда же Баб хотел возразить на неправильность возведенных на него обвинений, то, по знаку главного муллы, не допустили ему говорить и, предварительно сняв с его головы зеленую чалму (знак потомства Пророка), подвергли его наказанию розгами, после чего отдали его на поруки дяде Гаджи Сеид Али, с тем, чтобы ни родных, ни знакомых ни посторонних не допускали к Бабу.

Через несколько дней Баба пригласили в мечеть и заставили, вошедши на минбар (кафедра), чтобы он сказал народу о своих заблуждениях и раскаялся бы в своих грехах. Но Баб с минбара произнес такую речь, что его ученики еще больше ему передались, а его противники успокоились, они его поняли как будто он называет себя предвестником Саиб-Замана, (ожидаемого шиитами, исчезшего 1200 л. тому назад), живущего среди людей, не выказывающего себя за ненаступлением своего времени. После же стало известно, что он называет себя «Дверью к городу истины», и что он действительно предвестник совсем другого лица, которое и восхваляет в своих письмах и книгах.

Как мы сказали раньше, так как духовенство ошиблось в том, что начало сразу же притеснять и казнить последователей учения Баба, потому в очень малое время эти именно притеснения и послужили к тому, что новое учение охватило всю Персию и все больше и больше увеличивалось число как сочувствующих, так и не сочувствующих, а впоследствии вражда между ними приняла такой острый оборот, что заставила задуматься и Персидское правительство.

Для расследования этого дела и успокоения умов Персидским Шахом Мамед Шахом, было командировано в Шираз одно известное, пользующееся уважением как при дворе, так и во всей Персии, духовное лицо, некто Сеид-Яхья, из потомков Пророка. Последний, приехав в Шираз, после третьей встречи с Бабом, преклонился перед ним, приняв его учение, и после, действительно, сделался одним из ярых и влиятельнейших проповедников нового учения, между прочим, вовлек и отца Сеид Джафара Кашифи из Бруджирда. Через некоторое время он написал длинную проповедь к личному секретарю Шаха Мирза Фатали, для доклада Шаху. Путешествуя по всей Персии, везде с вышины минбара (кафедра) открыто проповедовал он жгучими речами новое учение и всех приглашал присоединиться к нему. Персидское духовенство, слушая его удивительные речи, недоумевало и считало его умалишенным, а новое учение все больше и больше распространялось. Когда весть об этом учении дошла до г. Занджана, бывший там известный и популярный муштеид Молла Мамед-Али Занджани отправил одного из своих надежных учеников в Шираз для распознания сущности нового учения и приобретения некоторых рукописей самого Баба, который, приехав в Шираз, несколько раз побывал у самого Баба и собрав несколько книг из его рукописей, приехал обратно и все виденное и слышанное рассказал своему учителю и передал книги. Муштеид Молла Мамед-Али Занджани из рассказа своего ученика и из книг Баба заключил, что Баб прав, а потому однажды сказал всем своим ученикам следующее: Настала весна, явился великий учитель, теперь мне не о чем учить Вас, можете собрать Ваши книги и разойтись, а потом, вошедши в мечети на минбар, всем своим приверженцам объявил о верности и искренности нового учения и предложил всем принять это учение, после изъявления всех о согласии, он от своего и от имени других своих прихожан написал Бабу о своем присоединении к его вероучению и просил распоряжения как молиться и как поступать; на это получен был ответ, чтобы каждую пятницу совершать общественные намазы (молитвы).

Другие муштеиды и муллы г. Занджана, как ни уговаривали жителей не идти к Молла Мамед-Али дабы послушавши его не принимать новое учение, но никто их не слушал, и с каждым днем все больше и больше увеличилось число прихожан Моллы Мамед-Али, проповедывавшего о новом учении. Тогда они написали Персидскому Шаху прошение и просили об удалении Молла Мамед-Али из Занджана, так как он людей совращает в веру Баба. По приказу Шаха, Молла Мамед-Али, был вытребован в Тегеран, когда он приехал туда, его доставили к шаху, где присутствовали также все Тегеранские Муштеиды, те начали его допрашивать, но из речей и рассказов его Муштеиды ни в чем не могли обвинить его, и вообще, не признали его ни в чем виновным, а потому Шах, подарив 50 туманов на расходы, на дорогу, разрешил ему поехать опять обратно в Занджан.

Слух о Бабе с быстротой молнии разнесся по всей Персии; проповедники Баба, путешествуя по всем городам и селениям, везде провозглашали его имя и доказывали верность нового учения. Муштеиды и муллы Фарса, увидя все это, потребовали от губернатора Шираза Гусейн-Хана немедленно казнить Баба. Как раз в это время в Ширазе свирепствовала холера, а потому губернатор жил на даче, почему и арест Баба был поручен заменяющему губернатора, полицмейстеру Абдул Хамид-Хану, которому поручено было выселить Баба из Шираза. Абдул Хамид-Хан, ночью, с конвоем прибыв в дом дяди Баба, Сеид Кязима, обязал его непременно рано утром покинуть Шираз. Рано утром того же дня Баб с дядей Сеид Кязимом выехали в Исфаган. По дороге Баб послал губернатору Исфагана, Моотамеду-Довле письмо, в коем извещал его о своем приезде туда и просил назначить ему квартиру. Губернатор принял его и поместил в канцелярии Имам-Джуми (высшее духовное лицо).

Спустя несколько времени Баб в Исфагане, по просьбе Имам-Джуми, написал книгу под названием «Вель Аср» (разъяснение главы из Корана), еще и другую по просьбе губернатора Исфагана, под названием «Доказательства о необходимости всевышнего пророчества».

Однажды губернатор, желая подробно донести о Бабе Его Величеству Шаху, решился занести к протокол все те слова которые скажет Баб, и все вопросы, которые будут предложены ему Муштеидами Исфагана, для чего он пригласил всех Муштеидов города на свидание с Бабом, но все отклонили это приглашение, считая беседу с Бабом бесполезной и для своего достоинства унизительной, между собою же постановили такого рода решение: «если в чем сомневаются, то тогда дело расследуется и делаются допросы, а так как отступничество Баба от Магометова Шариата вне сомнения, и не требует доказательства, а потому повелеваем его казнить».

Как ни старался губернатор, чтобы муштеиды все вместе вели бы с Бабом беседу, и чтобы доказательства сторон были известны всем, путем занесения в протокол, ничего не мог он сделать; кроме муштеидов Ага Мамед Мехти и Мирза Гасана Нури, никто не согласился, а так как эти два лица не имели силы решать его участь, то губернатор, чтобы успокоить взбунтовавшийся народ, после опубликования решения муштеидов, прибег к хитрости, т. е. объявил народу, что Баб по приказу Его Величества Шаха, будет выслан в Тегеран и под конвоем выслал Баба из города, но, по наступлении темноты тайком опять Баба возвратили обратно и сам губернатор поместил его у себя. Мера эта вполне успокоила город, сам же губернатор обо всем подробно доложил Персидскому Шаху.

После трехмесячного жительства Баба у губернатора Исфагана, из Тегерана от Великого Визиря Мирза Агаси получен был приказ выслать Баба под конвоем в Тегеран, но тайно и под другим именем. По дороге получен был и другой приказ, коим предписывалось задержать Баба в сел. Клине. После 20-ти дневного жительства в Клине, Баб написал Шаху прошение, где изложил свои обстоятельства, настаивал о вытребовании его в Тегеран. Но великий Визирь настаивал и доказывал Шаху не требовать его в Тегеран, так как и здесь, как в Исфагане, муштеиды потребуют его казни и тогда поневоле придется его, потомка Пророка, казнить, что, конечно очень нежелательно, тем более, что Его Величеству предстоит необходимое путешествие, а потому хорошо будет, если Баб будет выслан в крепость Маку, до приезда Вашего Величества из путешествия обратно. А потому Шах Персидский Мамед Шах отдал приказ об отправке Баба в крепость Маку и велел написать следующее: «Так как мы желаем путешествовать, то требовать Вас к себе пока не желаем. Вы пока поезжайте в крепость Маку, оставаясь там, отдыхайте и помолитесь о долговечности Нашего Царствования. Мы велели, чтобы с Вами обращались вежливо и не обижали бы Вас, а как Мы приедем из путешествия — Вас потребуем».

После такого приказа Шаха, Баб под конвоем был доставлен в Маку. Говорили, что один из этих конвойных некто Мамед-бек Чапар рассказывал, что Баб будто обещал исцелить чудом больную ногу Шаха и уничтожить по всей Персии всю власть духовенства, с тем, чтобы Шах постоянно держал Баба при себе, но будто этому также препятствовал Великий Визирь, но, по моему, этим слухам нельзя верить, так как из книг Баба ничего подобного не усматривается.

По дороге в Маку Баб письмом обращается к Великому Визирю и спрашивает: «из Исфагана меня требовали в Тегеран, чтобы в присутствии всех муштеидов Тегерана выслушать меня, по почему-же теперь меня высылаете в Маку на заключение?».

По приезде Баба в г. Тавриз, ни один из муштеидов и мулл не хотел видеться с ним; после 40 дневной стоянки там, он выслан был в Маку. Здесь 9 месяцев держали его на высокой горе в одном из домов, не допуская к нему никого.

Баба немножко поддерживал Али-Хан и то из уважения, как к потомку Пророка, и иногда допускал к нему некоторых желающих повидаться с ним. Муштеиды и муллы Тавризские, видя, что народ все больше и больше интересуется новым учением, а проповедники этого учения с успехом распространяют это учение, потребовали чтобы Баба еще крепче заключили в одиночество, для этого просили поместить его в крепость Чахрик (граница Турции). Для удовлетворения духовенства Баб был помещен в Чахрик под надзором Курда Яхья-Хана. Но и это нисколько не помогло спокойствию Персии; дело дошло до того, что не было сборища народного или частной компании знакомых, где бы не шла речь о Бабе, и, чем больше духовенство и правительство препятствовали этому, тем более новое учение делалось прочнее. Проповедники нового учения восхищались успехами, а духовенство и противники Баба были в угнетенном и беспомощном положении.

Сам же Баб ни в Маку, пи в Чахрике, слыша обстоятельства дела, нисколько не изменял своего положения; казалось, всему этому он но придает никакого значения: он денно и нощно думал и говорил о новом лице, которое скоро должно было проявить себя, и восхвалял его и учил народ быть готовым к его встрече. Между прочим, пишет так: «хотя я со всех сторон окружен притеснениями и провожу дни в темницах, но одно воспоминание о тебе освежает мою голову и просвещает душу».

После 3-х месячного заключения в Чахрике, по настоянию мулл и муштеидов всей Персии, Великий Визирь Мирза Агаси, наконец, согласился предать Баба суду духовенства, для чего Баб был вытребован в Тавриз. По дороге в Тавриз в г. Уруми начальник города Мелик Касум Мирза встретил Баба очень торжественно и оказал ему большие почести.

Через несколько дней, по прибытии Баба в Тавриз, однажды был он доставлен к губернатору, где также присутствовали муштеиды, Молла Мамед Мамагани, Мирза Ахмед Имам-Джума, Мирза Али Аскер Шейхуль Ислам, которые должны были допрашивать его. Когда они спросили Баба: «кем себя считаешь?», Баб ответил, что он «Мехди» (ожидаемое мусульманами лицо которое избавит весь народ от власти неверия и тьмы) это слово, как гром, поразило их, они со всех сторон окружили Баба, задавали ему вопросы один за другим, беспрестанно требовали всевозможные доказательства и таким натиском наступили на него, что такого натиска не выдержала бы и высокая гора Эльбурс, не то что такой молодой человек, как Баб. В доказательство свое Баб спокойно произносил Божественные речи и говорил: «эти слова есть самое великое и неуничтожаемое доказательство в том, что я «Мехди». Тогда муштеиды нашли в его речи грамматические ошибки но Баб на эти ошибки привел из Корана доказательства. После долгих пререканий муштеиды ушли а Баба опять увели в его камеру.

В это время Тавризской провинцией управлял сам наследник Насыр Эддин, который ни за что не хотел поддерживать обвинения муштеидов на Баба и, вообще, не хотел вмешиваться в это дело. Муштеиды, видя это, просили, по крайней мере, бить Баба публично розгами, но ни один фарраш (нижний чип в полиции) не хотел бить Баба, тогда сам Шейхуль Ислам, с позволения начальства, взял Баба к себе и сам собственноручно бил его достаточно розгами. После этого Баб опять был послан в Чахрик с приказом еще больше иметь за ним надзор и строгость. Когда, как молния, пролетела по всей Персии весть, что Баб провозгласил себя «Мехдием», то всем врагам Баба стало жутко, духовенство c проклятием и еще с большим усердием стали действовать против нового учения, и все они задались мыслью раз и навсегда покончить с этим делом, для чего начали всевозможно давить, притеснять и уничтожать последователей нового учения. Писали прокламации, объявления и распространяли их по всей Персии и доказывали в них, что все бабиды «гяуры» и зловредны, а потому достойны искоренения и уничтожения. Под давлением Муштеидов и губернаторы провинции начали со своей стороны также притеснять бабидов.

Шах Персидский Мамед-Шах напротив призывал уважать Баба, как потомка Пророка, а последователей его защищать, как своих подданных, и потому, что от них пока ничего противоправительственного не видно и не замечено. Как ни старались муштеиды получить от Шаха приказ об уничтожении нового учения и его последователей, старания их не увенчались успехом. Во всех городах между духовенством и проповедниками нового учения бывали открытия и общественные переговоры и споры, нередко доходящие до ручной расправы, от чего всегда выигрывали губернаторы провинций, потому что это давало им возможность получать от сторон «доход». В конце концов дело это начало принимать серьезный и угрожающий оборот. В это самое тревожное время сам Шах, по болезни, совсем не мог вмешиваться в управление государством, а Великий Визирь Мирза Агаси, по неопытности и нерешимости, еще больше спутал государственные дела, например, в деле Баба: то поддерживал и помогал муштеидам и требовал уничтожения нового учения, то вдруг во всем обвинял самих же муштеидов и считал их виновниками всего дела, то говорил по этому поводу: «Не от человеческой силы все это исходит, а от желания Бога, а потому противостоять бесполезно», и даже на эту тему приводил из Корана и от других философов доказательства.

Бездеятельность Мирза Агаси и его нерешительность еще больше осмелило духовенство, и оно еще с большею силою работало на почве уничтожения нового учения; слух же о том, что Баб провозгласил себя «Мехди» еще больше вывел из терпения, а потому единогласно постановило: «во что бы ни стало казнить Баба и уничтожить совсем зародившееся учение». С этой целью везде они кричали народу: «Бейте, убивайте бабидов, так как они хотят искоренить и уничтожить нашу великую мусульманскую веру; они говорят, что Баб есть Великий Избавитель «Мехди», если он действительно «Мехди», где же «Чабулка», где же «Чабулса»,[*] (как же объяснить временное и постоянное исчезновение «Мехди». Разве можно допустить, что Гусейн Ибн Рух говорил неправду, или предание Ибн Мехзяра ни на чем не основано? Где и когда слился восток с западом, и почему мы его не видим. Когда-же явился антихрист с своим знаменитым ишаком, и почему никто их не видит? Где же наконец, «Абу-Суфян?» Или все это мы должны видеть, так как нам передано, что при появлении «Мехди» все это должно случиться; или, раз ничего подобного не было, то, значит, Баб самозванец, лжец, а потому как он, так и его последователи достойны уничтожения. Мы не можем, как сунниты, поверить тому, что будто «Мехди» еще будет родиться, и мы никогда не можем поверить тому, что для нас откроется дверь истины. Лишь тем, что «Мехди» должен быть из потомков Пророка и должен разъяснить значение Корана, а этими двумя признаками обладает Баб — мы удовлетвориться не можем. Кроме этих, мы должны видеть еще все то, что нам перешло от великих наших учителей и муштеидов, а так как ни одно из этих предсказаний не сбылось, то нет сомнения, что Баб лжец, и все они «гяуры» и достойны уничтожения.

Но проповедники Баба, доказывая верность учения Баба, своим приверженцам указывали как пример, на некоторых влиятельных муштеидов, уже принявших учение Баба, а также приводили некоторые доказательства, из книг уже умерших муштеидов, предсказавших об учении Баба, и, наконец, своим красноречием еще больше привлекали сердца и убедили их в правильности того, что Баб провозгласил себя «Мехди», а потому требовали от них быть терпеливыми и убеждали доблестно перенести всякие лишения и притеснения, так как учение это не уничтожаемое и вечное; кроме того, на эту тему говорили очень много, перечислять которое не входит в нашу задачу, цель моя при составлении этой книги — дать краткий очерк возникновения нового учения в Персии, а не доказательство истинности его основ.

В самый разгар дела, на сторону бабидов перешли такие люди, которые считались солнцами на небосклоне шиитства, например: Мирза Мамед-Али Мазандари, бывший ученик известнейшего покойного Муштеида Гаджи Сеид Кязыма Рашти. Этот муштеид Мирза Мамед Али Мазандари в том году когда Баб ездил в Мекку, тоже ездил туда, когда же он объявил, что он тоже принимает новое учение, то последователи этого учения все сплотились вокруг него и даже бывший до того предводитель бабидов великий ученик Баба Молла Гусейн Бушруи и тот признал его превосходство. Мирза Мамед Али своим влиянием и красноречием много содействовал делу и, беспрестанно разъезжал по Персии, с энтузиазмом, со всей душой и громадным успехом проповедовал новое учение. В 1265 году хиджры, по приказу муштеидов, он был казнен в Барфруше. После его смерти на небосклоне нового учения появляется женщина Гуррат уль-Эйн, дочь Гаджи Молла Салеха Муштеида г. Казвина. Она была, по природе, одна из умнейших женщин Ирана и обладала хорошими познаниями и умела красноречиво произносить речи, которые были всегда очень трогательны и внушительны, кроме того, она могла писать очень занимательные стихи. Она знала наизусть почти все разъяснения Корана, сочиненные одним из влиятельнейших муштеидов своего времени — Муштеида Шейх Джамила Ахсаи, знала также в полном смысле слова и другие сочинения указанного муштеида. Сама же сна была ученицей муштеида Сеид Казема Рашти и приобрела познания у него, живя в Кербалае.

После принятия учения Баба Гурратуль-Эйн с таким эффектом и успехом распространяла и проповедовала новое учение, что почти все слушающие просто гипнотизировались и беспрекословно подчинялись ее воле, от мала до велика, все желали и искали ее приближения и жаждали слушать ее чудные речи.

Видя ее влияние, Шах приказал арестовать ее и не допускать к проповеди и, вообще, видеться с кем бы то ни было: ее держали в заключении у самого полицмейстера Тегерана.

Однажды, когда в дом полицмейстера, по случаю свадьбы, были приглашены и присутствовали жены всех высокопоставленных лиц Гурратуль-Эйн тоже допустили к ним. Она между ними начала проповедовать об учении Баба, мало по малу она собрала почти всех женщин вокруг себя и для них произнесла такие чудные речи, что они забыли совсем о танцах и веселии, совсем привязались к Гурратуль-Эйн и, наверно, долго не могли ее забыть.

Эта знаменитая женщина своего времени была такая выдающаяся личность, что стояла гораздо выше большинства мужчин, как по душевным способностям, так и науке: они никогда и ничего не боялась. Когда ей предложили раскаяться в грехах и больше не верить учению Баба, она даже не обращали на них внимания и оставалась верна своему решению. Когда же убедились, что никакие попытки не помогут тому, чтобы Гурратуль-Эйн отстранилась от нового учения, то, по приговору муштеидов Тегерана, и она была казнена.

Если я буду перечислять всех выдающихся проповедников нового учения, то, боюсь обременить, во-первых, задачу мою, и во-вторых, отдалиться от самой сути дела, а потому я перехожу к главной цели:

В это самое смутное время умирает Персидский Шах Мамед-Шах. На престол его садится наследник его Насыр-Эддин Шах, при котором Великим Визиром и Атабеком[†] назначается Мирза Таги Хан. Последний делается впоследствии полновластным хозяином всей Персии, так как сам Насыр-Эддин Шах, по случаю малолетства не вмешивался в дела Государства. Так как Мирза Таги Хан попал на такой пост сразу без всякой опытности, а сам был очень грубый и строгий человек, потому, не видя перед собою никакой преграды, действовал так, как ему заблагорассудится. Горе было тому, кто стоял поперек ему. Для всех провинившихся или заподозренных у него был один прием: казнь и насилие. Никогда ни в чем не спрашивал он позволения Шаха и не советовался с Министрами.

По делу Баба он издал строжайший приказ: «убить и истребить тех бабидов». Он думал, что этим покончится бабидское движение, и он положит ему конец. Но он сделал большую ошибку: бабиды еще больше начали умножаться и делаться смелыми, так как при таких случаях, никогда не следует прибегать к силе, тем более, что вопрос был не простой, а религиозный, при таких случаях всегда после казни и давления противная сторона всегда выигрывала: из истории можно привести бесчисленное множество на это доказательств и примеров.

Рассказывают однажды в г. Кашане (Персия) одного бабида раздели догола, конечно, после разгрома всего, что он имел, посадили на осла лицом к хвосту, замазали лицо, и бороду грязью и, беспрестанно побивая по голому телу розгами, водили по улицам Кашана. Впереди его шли солдаты и били в барабаны. На эту церемонию собралась масса зрителей: и все противники бабизма, кто как мог, мучили его, считая это благим им делом. Там была такая суматоха, крик, шум и гам, что не поддается описанию: одни бросали в него грязью, другие камни, третьи землю, щепки и т. п., вообще, кто чем мог. При этом произносили каждый по своему проклятие. Когда церемония шла близ дома одного богача и влиятельного лица, он в это самое время был занят у себя веселым препровождением времени, вообще он время проводил весело и не знал, что делается вокруг него; о бабидах даже и не слышал. Услышав шум и гам, он вышел на улицу. Увидя эту картину, он был ошеломлен и поневоле начал интересоваться этим делом и, говорят, в конце концов он тоже сделался одним из яростных последователей нового учения. Говорили, что нет сомнения, что если бы он не увидел эту церемонию, то такой человек никогда не заинтересовался бы этим учением и впоследствии не принял бы его.

Получив приказ Великого Визиря Мирза Таги Хана, Губернаторы провинций Персии извлекли из него для себя громадную выгоду, так как этим открывался для них хороший способ для доходов и взяток.

Считая всех бабидов отступниками от веры; конфисковывали, громили их богатства и самих поголовно убивали, не щадя никого.

Проповедники Баба, не зная, как надо было действовать в этом случае, так как не было возможности получить от самого Баба никаких инструкций и сведений, а потому каждый из них начал действовать по своему убеждению. В тех городах и селениях где бабидов было мало, они были убиты и казнены до одного, не щадили ни детей ни стариков и ни женщин; имущество их громилось до иголочки, как правительственными чинами, так и посторонними лицами; каждый уносил к себе все, что мог. Но в тех городах и местах, где бабидов было много, там дело стояло совсем иначе, здесь и бабиды без сопротивления не сдавались.

В г. Барфруше, в Мазандаране, когда народ и войско хотели напасть на бабидов, они оборонялись, а потом и вели наступление. При этом с обеих сторон было убито 6 — 7 человек. В этом наступлении впереди бабидов шел Молла Гусейн Бишруи. Как он сам, так и остальные бабиды громко кричали: «Аллаху Акпер». Увидя такой натиск бабидов, правительственные войска и народ разбежались и, кроме убитых, никого на поле битвы не оставалось. Когда дело приняло такой оборот, тогда почтенные ханы и горожане пришли к заключению, что надо послать депутатов к бабидам и просить их оставить город и выехать куда-нибудь: в сопровождение им, для безопасности, предложили войска. Бабиды, приняв их предложение, в сопровождении солдат, покинули город, а когда вошли в чащу леса, то вдруг по ним был сделай залп заранее спрятанными там солдатами, которым стали помогать и сопровождавшие бабидов солдаты; во главе солдат стоял и командовал Хосров-Хан.

Увидя измену, бабиды, которыми руководствовали Молла Гусейн Бишруи и Мирзали Фатали Мустафи, со злостью и яростью, с криком «Аллаху — Акпер», бросились на солдат, отбросили их, поймали предводителя Хосров-Хана и убили его. После сражения по приказу Молла Гусейна, громко был произнесен «азап» (призыв). Услышав это, все бабиды собрались в кучу. Тогда Молла Гусейн им объявил, что надо, не теряя времени, занять близ стоящую крепость, находящуюся около могилы Шейх Табарси. Тогда они массою направились туда и заняли ее; через несколько дней в эту же крепость вошел и присоединился к ним и Мирза Мамед-Али Мазандари с Мазандаранскими бабидами. Всех вместе насчиталось 313 человек, из коих только 110 человек умели владеть оружием, остальные все были из ученых, которые всю жизнь провели над книгами и никогда не брали в руки оружия.

К этой крепости было выдвинуто войско; командующим был принц Мехти Кули Хан Мирза, а начальник отряда был Аббас Кули Хан Лариджани; они четыре раза вели на крепость штурм и каждый раз были принуждены к отступлению, с большой потерею, а в последний раз бабиды настолько преследовали их, что дошли до их бивуака, где все палатки, провизию и пороховые склады предали огню. В эту самую ночь от пожара на поле битвы было светло, как днем, а начальник отряда сам сидел на ветке дерева издали наблюдал за крепостью и за действиями бабидов; в это самое время вышел из крепости верхом Молла Гусейн Бишруи, а несколько бабидов пешком шли вокруг него. Начальник отряда Аббас Кули Хан, дав им приблизиться, открыл по Молла Гусейну огонь и уложил его, остальные бабиды моментально схватили тело своего любимого вождя и понесли в крепость, и там, горько оплакивая, предали земле. Несмотря на смерть вождя, бабиды и не думали сдаваться и дрались так же отчаянно, как раньше. После долгой осады командующий войсками принц прибег к хитрости, послал к бабидам гонца с поручением, что желают окончательно мириться. После переговоров было принято, что ни войска, ни парод не будут убивать и притеснять бабидов, они могут жить мирно и спокойно, везде, где им угодно, как живут остальные персидско-подданные; для умиротворении сторон, как командующий принц, так и вожди бабидов дали друг другу честное слово и перед Богом и Кораном приняли присягу. Бабиды этому миру были очень рады, так как в последние дни они только питались водой, даже шкуры и кости лошадей ими были съедены. После мира принц велел приготовить обед и всех бабидов пригласил пообедать у него, в знак окончательного прекращения кровопролития. Бабиды сложив оружие, мирно подошли к местам расположения войск и их повели в открытое поле, где был подан жирный и вкусный обед. В то время, как они были заняты утолением голода, вдруг со всех сторон по ним был открыт сильный ружейный огонь, и в два-три залпа убили почти всех их.

Некоторые из бабидских историков, самооборону бабидов описывают как чудо, так как никогда не владевшие оружием, так чисто геройски защищались; а некоторые возражают, говоря, что они поставлены были в такое положение, и иначе не могли и действовать, так как кругом были окружены и не имели другого выхода. Как бы то ни было, бабиды в вышесказанном сражении показали себя героями.

Такое же сражение было между бабидами с одной стороны и войсками с другой в г. Занджане и Нейризе. В Занджане во главе стоял Молла Мамед-Али Муштеид, а в Нейризе Сеид Яхья Дараби. И в этих двух пунктах бабиды были окружены солдатами, как в Шейх-Тарабарси, и делали отчаянные вылазки и даже убили некоторых начальников отрядов, и здесь, как там, были вовлечены в обман и, надеясь на честное слово и присягу, положили оружие, после чего были обезоружены и убиты до единого человека. Если буду в точности передавать все сражения, бывшие в Занджане и Нейризе, то, во-первых, они не входят в программу этой маленькой книги, а во вторых, не хочу утомить почтенных читателей. В салили разгар Занджанского сражения Верховный Визирь Мирза Таги Хан решил казнить самого Баба, думая, что этим возможно положить раз и навсегда конец всему бабидскому движению, а потому даже и не посоветовавшись ни с самим Шахом Персидским, ни с другими Министрами, предписал Наместнику в Азербайджане Принцу Гамза-Мирзе немедленно публично казнить Баба.

Принц Гамза-Мирза, не желая исполнить этот приказ, уклонился и свой отказ мотивировал следующим образом: казнить Баба дело легкое и исполнить его всякий сможет; я ожидаю, что Великий Визирь поручит мне войну с Афганистаном, или даже и с Россией, или Турцией, а потому я отказываюсь от такого простого поручения, возложенного на меня, которое роняет мое достоинство. Свой отказ принц передал брату Великого Визиря Мирза Гасан Хану, который служил также в Тавризе, а он с своей стороны послал его Великому Визирю.

Сам Баб как будто знал, что на днях его будут казнить, а потому он, собрав все свои бумаги и переписку, уложил в сундук, куда положил также свое кольцо и письменный прибор и запер на замок. Ключ от замка с сундуком и письмом передал одному из своих старейших учеников — Молла Багиру — для передачи Молла Абдул Кяриму Казвини. Молла Багир нашел Молла Абдул Кярима Казвини в г. Куме и вручил ему сундук с письмом и ключем. Когда Молла Абдул Кярим прочел письмо, то узнал, что ему предписывается сундук доставить Беха-Улле, из содержания письма он только это передал присутствующим, но еще что было написано в письме он никому не сказал. Присутствовавшие бабиды сильно приставали, открыть сундук и показать им находящиеся в сундуке вещи; чтобы успокоить их, он открыл сундук и вынул оттуда синюю бумагу, исписанную посредине мелким почерком в форме человеческого тела, так как строки были очень близки, а буквы мелки, то если не присмотреться хорошо, то казалось бы черное пятно наподобие человеческого тела. Прочитав содержание этой бумаги нашли 360 похвал на славу Беха-Уллы.

Молла Абдул Кярим все присланное доставил Беха-Улле.

Великий Визирь Мирза Таги Хан, получив письмо брата своего Мирза Гасан Хана из Тавриза, в котором был изложен мотив отказа принца Гамза Мирзы, отдал второй приказ на имя своего брата, причем добавил, чтобы он заранее заручился письменным приговором о смертной казни Баба от Муштеидов г. Тавриза, а потом бы привел этот приговор в исполнение.

Мирза Гасан Хан сейчас же, после получения письма, заручился смертным приговором Баба от муштеидов и, для приведения его в исполнение, велел Урмийскому айсорскому полку двинуться во двор Сарбаз Хана. Одновременно приказал своему Ферраш-Баши, Баба без чалмы и кушака доставить туда же с 4-мя учениками и поместить в одной из маленьких казарм, которую необходимо окружить 40 айсорскими солдатами, что и было исполнено немедленно.

На другой день Ферраш Баши, со смертным приговором в руках от муштеидов: Молла Мамеда Мамагани, Мирза Багира, Молла Муртуза Кули и др., прибыв в казарму, передал приговор генералу Сам-Хану, командующему Урмийским айсорским полком, которому предписывалось немедленно привести приговор в исполнение; для этого с наружной стороны сверху в рамке двери той казармы, где был помещен Баб, забили большой железный гвоздь, на который привязали две веревки, потом привели Баба и одного ученика его Ага Мамед Али и каждого из них повесили на одной из этих веревок, причем петля, к которой был привязан Баб, была выше петли, к которой был привязан Ага Мамед Али, а так как они были близки друг другу, то голова последнего очутилась как раз на груди Баба. Все крыши, откуда видна была Сарбаз Хана, а также прилегающие к ней улицы были битком набиты народом.

Солдатам дан был приказ выстроиться в 3 ряда и выстрелить в повешенных. Прежде открыл огонь первый ряд, за ним второй, а за ними третий. Когда рассеялся дым, то все увидели, что повешенные не находятся на местах, потом увидели ученика Баба Ага Мамед Али стоявшим совершенно невредимым у виселицы, а сам Баб также невредим — сидел в казарме у другого своего ученика и секретаря Ага Сеид Гусейна.

После переполоха — вторично они были приведены к виселице и опять повешены, это было 28 шабана 1266 г., т. е., в 1850 году, но на этот раз генерал Сам-Хан (христианин) наотрез отказался от стрельбы, мотивируя тем, что его очередь прошла. Тогда велено было отряду из полка Хамса выстроиться и расстрелять повешенных. Начальник отряда Агаджан-бек моментально скомандовал и вторично открыл огонь по повешенным. Все это время, пока приготовлялись, Баб говорил разные речи, кто стоял близко и понимал по-фарси, тот понимал, что он говорит. После вторичного расстреливания, тела: Баба и его ученика нашли совсем изрешеченными, за исключением лица Баба, в которое не попала ни одна пуля, только лицо было немного поцарапано во время навешивания на петлю. Тотчас же сняв тела их с виселиц, отвезли за город и бросили около оврага и приставили к ним караул. На второй день русский консул с художником приехал туда и снял с их тел портрет. На вторую ночь когда караулы спали, бабиды, улучив минуту, тайком унесли тела Баба и его ученика; когда проснулись караулы и не нашли убитых, то для оправдания себя распространили слух, что тела убитых съедены зверями. Эта весть очень понравилась муштеидам, и они с радостью и восторгом говорили следующее: «Вот вам последнее доказательство; если бы они были хоть святые, не то, что избранники Бога, то и тогда бы звери не съели бы их, ибо звери никогда не тронут тела святых лиц». На самом же деле это было при следующих обстоятельствах: после того, как сам Баб свои вещи и бумаги разослал, то бабиды почти знали, что Баб будет казнен, а потому они были готовы к этому. На второй день, после казни, Сулейман Хан, сын Яхья Хана, который был одним из ярых последователей Баба, и вместе с тем и из хорошей Ханской фамилии Азербайджана, приехал со своими всадниками в Тавриз и остановился у Калантара (полицмейстера) г. Taвриза. Последний был его друг и при том интернационалист, к последователям ни одной веры или секты он не питал вражды, а потому все его любили. Сулейман Хан, по секрету, ему передал, что он ночью с несколькими другими бабидами, во что бы то ни стало, унесет тела Баба и его ученика, хотя бы даже потребовалась человеческая жертва. На это Калантар сказал, что поднимать тревогу не надо и успокоил его что он сам это иначе устроит. Для этого позвал он одного из своих приближенных Гаджи Аллах Яра и велел в эту ночь непременно доставить тела Баба и его ученика. В эту же ночь это было исполнено, и тела были переданы Сулейман Хану, который в ту же ночь доставил их в селение Милан и зарыл в шелковой фабрике одного Миланского бабида, на второй день там же похоронили их в сундуке. Через некоторое время, по распоряжению из Тегерана[‡], тело Баба было унесено из Азербайджана, но неизвестно куда.

В этих 1266 и 67 гг., т. е. 1850 г., в Персии бабидов начали уничтожать с такой неудержимой силой, что даже пострадали и не бабиды), кого только чуточку подозревали в склонности к бабидскому учению беззащитно убивали. Более 4000 бабидов были перерезаны и множество детей и вдов, оставаясь без крова и пищи, умерли голодной смертью, а все это было лишь благодаря желанию и безапелляционному решению Мирза Таги Хана — Верховного Визиря, который никогда ни с кем не советовался и поступал по своему усмотрению. По его мнению, он этим уничтожением бабидов может положить раз и навсегда конец учению Баба. Но через некоторое время дело вышло совсем на оборот, т. е. бабиды стали прибавляться, и их учение более стало распространяться. Раньше это учение было известно лишь в Персии, но теперь оно перешло и в другие страны; боязнь и испуг перешли в убеждение и, самоотвержение; мучения и гонения — в преданность и влечение, и все, что ни случилось, было причиною еще больших толков, еще более стали интересоваться и присоединяться к бабидам. От неправильного поступка Верховного Визиря это учение еще более окрепло и начало еще более пускать корни. Раньше на это не обращали внимания, теперь оно стало самым важным и жгучим вопросом, таким, что из других стран начали приезжать в Персию для наведения справок. Фактически доказано, что давление служит еще большому распространению, а воспрещение — откровенности; корень дерева находится в недрах, если отрезать ветви, то, без сомнения, вырастут другие. В других государствах на подобные дела, когда бывают, никогда не обращают внимания, а потому они замирают в начале же. До сих в Европе много чего бывало, что могло тревожить людей иметь плохие последствия, от необращения внимания они заглушались так-же скоро, как появлялись. В Персии же вышло наоборот, дело дошло до того, что один покушался на жизнь Шаха, но безрезультатно: этот необдуманный шаг бабида немного попортил блестящие подвиги бабидов и оставил на них в истории черное пятно. Дело это было таково: когда Баб жил в Азербайджане, некто Садых, приняв учение Баба, пошел к нему. День и ночь находясь при Бабе, он служил ему и был крепко предан ему. После того как Баба в Тавризе повесили и убили, этот преданный и влюбленный душою Садых, не имея никаких сведений о причине казни Баба, которая состоялась лишь по воле и необдуманному решению Верховного Визиря и, думая, что во всем этом виноват сам Шах, решился за это ему отомстить. Для этой цели безумец пришел в Тегеран. Так как Шах в это время был в Шимранах (дача), а потому со своим товарищем отправились туда. 9-го июля 1850 г. при выезде Шаха он открыл по нему огонь из пистолета, набитого вместо пули дробью, по его мнению самым верным средством покончить сразу. Но, конечно, Его Величество Шах от этого нисколько не пострадал. После этого случая в Персии началась неописуемая резня бабидов. С того времени по сие число бабиды всей силой стараются смыть с себя пятно это — все же это не удается. Когда они рассказывают о возникновении бабизма и доходя до настоящего случая, им становится жутко и неловко, и с поникшей головой изъявляют они ошибку этого сумасшедшего Садыха. Сразу после покушения на Шаха, правительство без суда и следствия, убило всех, кого находило, но потом, придя в себя, после первого гнева начало по этому делу производить следствие.

 

БЕХА-УЛЛА

Все проповедники Баба спрятались кто где мог, так как вначале подозревали всех бабидов в соучастии в покушении на жизнь Шаха. В это самое время Беха-Улла, по случаю жары жил в селении Акдже (дача, и первая станция от Тегерана). Брат Беха-Уллы Мирза Яхья, переодевшись дервишем, взял кашкул и табар (дервишские принадлежности), убежал в горы и пустыни, но Беха-Улла без всякой боязни и тревоги приехал в Тегеран, а потом в Шимран, на место расположения дворца Шаха. Как только увидели Беха-Уллу сейчас же он был арестован, заключен в одну комнату и целым полком солдат был окружен со всех сторон. После нескольких дней его пребывания там и взятия всех его показаний о невиновности всех бабидов, он был отправлен с солдатами в Тегеран и помещен в главную тюрьму. Здесь надели на его руки и ноги кандалы, а на шею привязали цепь и поместили в сыром земляном подвале, с одной только дверью. — По приказу ферраш-баши Шаха, Хаджиб Довле, который был очень строг и требователен, с Беха-Улла обращались очень жестоко. После долгого наведения справок и производства следствий, под личным наблюдением Шаха, во время которого допрашивали и Беха-Уллу, он всегда показывал следующее: «сам факт покушении доказывает, что покушавшийся был человек ненормального ума и действовал лично по го своему убеждению, иначе бы как объяснить заряжение пистолета дробью которым он стрелял в Его Величество, если бы это было по приказу проповедников Баба, то это покушение не было бы так необдуманно», Дальнейшее следствие по этому делу доказало, что действительно Садых действовал по собственному своему убеждению и никто его к этому но заставлял, бабиды и проповедники, следившие за следствием этого позорного дела, когда узнали что, благодаря Беха-Улле доказано, что остальные бабиды в это дело не вмешаны, вздохнули свободно. Шах же, убедившись в непричастности других лиц к делу этому, издал приказ, коим предписывалось освободить всех, кто арестован по этому делу, кроме, единственного виновника всего дела, Садыха и признать всех по суду оправданными.

В 1851 г. Беха-Улла был освобожден и он нашел все свое имущество разгромленным до иголочки. Узнав об этом, Шах хотел из своего достояния заплатить убытки Беха-Уллы, для его утешения, но так как убытки Беха-Уллы были гораздо больше предлагаемой суммы, то Беха-Улла отказался получить предлагаемую сумму, но взамен этого попросил ІІІаха отпустить его в Кербалай — Турцию на богомолье. Через несколько месяцев, с разрешения Шаха и Верховного Визиря, Беха-Улла, в сопровождении Шахских всадников, перешел границу Персии и выступил в Турцию, приехал в святые места Кербалай и Наджаф.

После казни Баба и его многих проповедников, письма и рукописи Баба попали в руки разных посторонних лиц. Некоторые из них представляли разъяснения из Корана, некоторые были молитвы, обращенные к Богу, некоторые были доказательства о необходимости существования Всевышнего и Всезнающего Бога, некоторые советы, как надо вести жизнь на сем свете, сводящиеся к тому, чтобы не предаваться страсти, а идти по стопам избранников Бога. Больше же всего он указывал на то, что не считал свое дело оконченным и предоставлял его в полное благоусмотрение того лица, которое скоро проявит себя, которого он считал идеалом своего дела, и учил своих последователей быть вполне готовыми к его встрече. Про свое учение он говорил: «я из этой великой книги объяснения являюсь одной буквой и из этого моря откровения одной каплей». По его словам, лишь тогда проявится цель его учения, когда проявит себя тот, кого он восхваляет, после же его проявления укрепится и распространится во всем свете настоящее учение, и тогда только можно считать дело сие законченным, а это случится в сумме букв «Беадгин», что составляет 1269 год хиджры и сбудется сказанное в Коране, что «людям кажется, что горы стоят, на самом же деле они движутся точно облака» словом, Баб своим языком так восхвалял не проявившего еще себя лица, что достижение до него он считал Божией милостью и его искание он считал самым высоким познанием откровения Бога и человечество он считал лишь тогда достигшим высоты своего положения, если они повинуются ему во всем беспрекословно. Сам Баб мысленно был так занят им, что когда был еще в Чахрике, одно воспоминание о нем: — «темные ночи кажутся мне светлыми и свое заключение в темнице я считаю Божьим даром». Он был почти влюбленным в то лицо, которое еще не проявило себя; все последователи его, им были поставлены в ожидании того лица, которое еще не проявило себя. Баб в своих посланиях назвал город Тегеран святым городом.

В то время, как Баб начал впервые говорить о своем учении, в Тегеране жил молодой человек, сын бывшего министра, Мирза-Гусейн Али (Беха-Улла) и он слыл одним из свободомыслящих, энергичных и честных людей; по положению и воспитанию, он был светским и духовным. Он еще с малолетства высказывал большую способность к осведомленности, родные и знакомые смотрели на него как на выдающееся существо и ожидали от него какую-нибудь услугу Правительству Шаха. Но он, к сожалению, не пошел по стопам своих родных и предков, всегда бывших Правительственными чиновниками; он не хотел иметь при дворе Шаха почета, он считал этот почет и уважение не вечными. Его способности и энергия обратили на себя внимание общества, все смотрели на него с удивлением. Несмотря на то, что он не прошел никакой школы, но в собраниях и обществах произносил он такие новые и удивительные речи, что все приходили в недоумение. Когда между учеными Тегерана возникал какой-нибудь спор, то его мнение имело решающее значение; все ученые считали познания его сверхъестественными. Он носил, как его предки, на голове волосы и шапку, а так как не брил волосы, не носил чалму, поэтому никто не мог смотреть на него, как на духовное лицо, как не могли считать его и чиновником по образу его жизни. Когда распространился слух о Бабе, заметили в нем симпатию к Бабу. Несмотря на свою молодость, он стал доказывать членам своей фамилии верность учения Баба, а потом он в Тегеране стал денно и нощно произносить проповеди об учении Баба, увенчавшиеся большим успехом. Для этой же цели он поехал в Мазандаран.

Здесь Беха-Улла в собраниях, в обществах и даже в медресе (училище для взрослых) произносил речи, проповедуя учение Баба. Слушавшие его невольно поддавались его влиянию. Его речи так проникали в душу слушателей и заставляли их повиноваться, что они массами присоединялись к учению Баба. После его речей многие от мала до велика так убеждались в верности его речей, что великим счастьем считали для себя умереть за это учение, что впоследствии и доказали. Между многими, которые через него приняли настоящее учение, был и муштеид из Нура, который был одним из известных и влиятельных духовных своего времени. В своих речах Беха-Улла доказывал духовенству, что бывшие до того между ними науки действительно бесполезны и недостаточны, а потому предлагал им для познания истины воспользоваться разъяснениями из настоящего учения. Потом им объяснил, что такое бывшее между ними предметом спора буква «алиф» (первая буква арабской азбуки) и «нуктэ», то есть точка. Речи и проповеди Беха-Уллы в Мазандаране принесли большую пользу делу Баба, так что многие из ученых и духовных перешли в новое учение. Это, конечно не понравилось противникам учения Баба, поэтому мало-помалу дело стало принимать острый оборот и, в конце концов, дошло до известного нам уже Барфрушского дела, кончившегося при крепости Шейх-Табарси.

В то время, когда еще Беха-Улла с успехом распространял это учение, главный муштеид Молла Мамед из Кишлага послал к Беха-Улле в Hyp своих двух близких помощников, для ведения с ним при обществе открытой беседы, и доказательства ему и окружающим его ложности, неверности учения Баба. Когда они прибыли и несколько раз побывали у Беха-Уллы и послушали жгучие и сильно действующие на душу проповеди этого молодого человека, они не нашли ни слова возразить ему и, беспрекословно приняли новое учение, предпочли сделаться проповедниками Баба — настоящего учения, предпочли переносить всякие лишения и обиды, чем пользоваться почетом и уважением в кругу почтенного и главного муштеида. Они обо всем этом посещении известили и самого Муштеида. После этого Беха-Улла сам поехал в Кишлаг и повидался с самим муштеидом. Тот слушал Беха-Уллу без всякого возражении; когда же парод потребовал от него ответить Беха-Улле, он сказал, что «истихара» (способ гадания из Корана) не позволяет ему сейчас возражать Беха-Улле, но он ему ответит после. Народ же, думая, что Беха-Улла прав, и проповедуемое им учение верно, и главный муштеид не нашел слов возразить ему, поэтому они массами приняли учение Баба. В это самое время умирает Шах, Беха-Улла переезжает в Тегеран. Он вел с Бабом переписку через известного уже нам Молла Абдул Кярима Казвини, очень близкого к Бабу лица; эта переписка держалась от всех втайне. Беха-Улла был известен, как глава бабидов. После восшествия на престол Насыр-Эддин Шаха верховным Визирем которого сделался Мирза Таги Хан, Беха-Улла с Молла Абдул Кяримом пришли к такому решению: так как Мирза Таги Хан Великий Визирь, с духовенством, решили добиться путем резни и погрома уничтожения бабидского учения, а потому несомненно и самого Баба и всех его проповедников, в числе которых находится и Беха-Улла, перережут, а для того, чтобы не был убит Беха-Улла, в руках которого должно остаться управление начатого Бабом учения, а потому решили распространить слух, что тот, кто после Баба будет управлять делами его, тот находится в отсутствии и вне бабидов, и будет присылать инструкции для бабидов о том, как они должны поступать в будущем. Бросили жребий, кто должен быть этим лицом, и жребий пал на младшего брата Беха-Уллы (Мирза Яхья), воспитанного самим Беха-Улла. Это решение немедленно послали Бабу, который одобрил его. А потому Мирза Яхья, переодевшись дервишем, как уже нам известно, пустился в бегство и жил под другим именем, то здесь, то там, а про него распространили слух, что он самый главный сподвижник всего дела Баба, а потому имя Мирза Яхья в короткое время стало известно во всей Персии. Такой хитрый прием очень помог делу. Правительство и духовенство стали искать Мирза Яхья. а сам Беха-Улла остался в покое, хотя он-то и был самым главным лицом в деле Баба. В то время, как всех попадавших в руки Правительства бабидов убивали, Беха-Улла лишь был арестован и впоследствии, с позволения Шаха и Визиря переселился в Турцию.

Живя в Багдаде, в первый день Мохаррама месяца 1269 г., хиджры, т. е. 1853 году, по указанию Баба в его книгах, то есть в сумме букв слова «беадгин» Беха-Улла переменил свое направление и провозгласил себя тем лицом, о котором предсказывалось во всех пророчествах Баба. Эта весть с быстротой молнии пронеслась во всех кружках бабидов. Некоторые из бабидов, хорошо знающие Беха-Уллу, поверили ему, некоторые воздержались, а некоторые бабиды прямо восстали против него, обвиняя его в самозванстве. После годичного пребывания в Багдаде, между бабидами, и после провозглашения себя Воплощением Бога, Беха-Улла, оставляет свое семейство, родных и знакомых и уходит в другие страны и около двух лет не дает о себе знать, а потому никто из бабидов не знает о его местопребывании. Беха-Улла все это время провел в Курдистане. Большую часть этого времени он жил на вершине горы под названием «Сар Келу», которая была удалена от заселенных мест; изредка же приходил по пути в местечко Сулеймание. Курдистанцы увидя Беха-Уллу доложили об образе жизни его здешним духовным лицам, которые, в свою очередь, тоже хотели узнать что он за личность. Когда стали его расспрашивать, то из его разговоров нашли, что он один из хороших ученых, а потому стали его спрашивать о непонятных для них вопросах, на которые Беха-Улла отвечал и удовлетворял их: поэтому все стали обращаться с Беха-Уллою вежливо и оказывать ему почести и услуги. Вскоре весть о Беха-Улле распространилась по всему Курдистану, потом и в Багдаде. Когда бабидам Багдада стало известно местопребывание Беха-Уллы, то несколько человек из них пошли за ним, нашли его и умоляли возвратиться опять в Багдад, на что Беха-Улла потребовал согласие большинства бабидов, живущих в Багдаде. Когда же это желание Беха-Уллы было исполнено, то он возвратился в Багдад.

Хотя бабиды терпели неописуемые гонения и лишения, кончившиеся даже казнью Баба, но все таки противники их не унимались и не переставали преследовать бабидов, хотя большинство из них не знало даже главной цели учения Баба; многие увлекались лишь одним именем Баба, считая его еретиком. Гонения и притеснения же противников Баба еще больше убеждали верующих лиц в правильности учения его. Сам же Баб, будучи во все время своей деятельности заключенным в темницах, причем не допускали к нему никого, а также и по случаю кратковременности своей деятельности, не мог в полности передать своим верующим все свое учение, а потому бабиды большею частью поступали в вопросах жизни так, как каждому из них заблагорассудится, последствием чего вышли многократные столкновения с противниками их, кончавшиеся большими человеческими жертвами с обеих сторон.

Но когда выступил Беха-Улла, он всей силой восстал против воинственного духа, охватившего уже многих бабидов, он учил и требовал, чтобы все бабиды были воодушевлены Божественным духом, были смиренными, рассудительными, деликатными и всепрощающими. В короткое время Беха-Улла успел заставить бабидов бросить воинственный дух и подчиниться Божественному духу, а потому они вполне успокоились. Бабиды и Правительству доказали, что они работают чисто по духовному направлению, не вмешиваясь ни под каким видом в политические интриги, что они желают искоренить путем духовных проповедей существующее в Персии зло, посеять мир и спокойствие и стараются всячески служите человечеству.

Новый свет, пролитый Беха-Уллой на учение Баба очень понравился проповедникам Баба и его последователям, они стали поступать по указаниям Беха-Уллы и, с великим и нескончаемым терпением, стали переносить все лишения, гонения от своих противников. Увидя действительную мученическую их жизнь, впоследствии правительство начало защищать бабидов. Но духовенство, хотя и не имело повода обвинять бабидов в антиправительственных замыслах, так как образ жизни их был самый спокойный, но зато еще больше обвиняли их в антиисламизме, они хотели поэтому, опять таки мучениями и гонениями, заставить бабидов переменить свои понятия и убеждения. Хотя силой можно многое сделать, но нельзя заставить думать и мечтать людей так, как сам желаешь, даже человек сам себя не может заставить думать так, как его заставляют, в сердцах людей властвует лишь Бог. В течение 65 лет ничего антиправительственного и антипатриотического от бабидов замечено не было, несмотря на то, что число их прибавилось гораздо больше, чем было, а муштеиды не переставали требовать от своих прихожан, во имя добродетели и угождения Богу, убивать, гнать и мучить бабидов, которые смиренно, без ропота и сопротивления, сдавались в руки своих противников и бывали казненными публично. Такие казни и, вообще, гонения и притеснения их оказывали им большую услугу в распространении их учения. Рассказывают, что одного бабида некто из противников хотел убить, — с этой целью он выслеживал его: бабид же узнав об этом, не вытерпел, при встрече первым бросился на своего гонителя и поранил его. Эта весть удивила всех, так как таких поступков в последние годы от бабидов не видно было; раненный отправился к начальнику того города и, в отомщение, требовал избиения всех бабидов. Между тем, поранивший его, бабид от испуга убежал, но был пойман и заключен в Гамалане. Так как он был из бывших духовных, а потому противники его и бывшие коллеги непременно требовали его смерти и публичной казни. Обыскав его, нашли в карманах письмо Беха-Уллы к нему, где советуется ему прощать виновных, искоренить из сердца желание мести, не подчиняться своей страсти. Между прочим в этом письме были следующие фразы: «Бог не любит смутников. Лучше быть убитым, чем убивать. Если будут притеснять, обратись к помощи власти и народного суда, но еще лучше прощайте и поручите его Всевысшему Судье, ибо так поступают преданные и верующие. Клянусь жизнью! Для меня темница не мучение, а мучения для меня лишь поступки тех, которые приписывают себя к нам, но подчиняются дьяволу. Некоторые из верующих, которые подчинились страсти и бросили наше учение, и предались злодеяниям и земным страстям, они не бехаисты, а те бехаисты, которые во всем подчиняются Богу. Да будет слава тому, кто украсил себя узорами вежливости и учтивости, так как украсившие себя, помогают делу Бога своими добрыми деяниями». Когда начальник края прочел письмо Беха-Уллы, то позвал к себе заключенного бабида и сказал ему: «если послушаться ваших законов, то и тогда вас следует наказать»; на что он ответил: «Если во всем подчиняетесь учению Беха-Уллы, то я с великим удовольствием согласен, чтобы вы меня наказали и изрезали бы на куски». Этот ответ понравился начальнику, и он отпустил его на волю.

Беха-Улла все усилия свои употребил на то, чтобы его последователи старались быть обходительными, просвещались бы лучами науки и ремесла, не знали бы разницы между людьми, не различая веры и национальности, жили бы мирно, воспитывали бы всех — своих детей, не ленились бы в заработке для пропитания, старались бы на благо всего человечества. Таких проповедей он писал бесчисленное множество и рассылал бабидам всех городов. Великий переворот сделали эти проповеди между бабидами. Когда я пожелал увидеть некоторые письма и проповеди, то, после небольшого труда и поиска мне удалось найти их. Вот что пишет Беха-Улла в одном из них: «Во имя Бога Всезнающего и Сказующего! Для отделения и добывания полезного металла из промысла человечества в определенные времена, каждый раз Бог ниспосылает от Себя одного доверенного. Основа всех религий и вер та, чтобы эти же разнообразные религии и множество вер не были бы причинами раздора и вражды. Все эти безусловно верные учения и законы нисходят от Одного Светлого и из одного Востока. Противоречие же их одно другому вышло от истечения времени и изменения обстоятельств. О, верующие в Единого Бога! старайтесь, чтобы раздоры и вражда религиозная между вами, как жителями одного света, были бы уничтожены, но лишь во имя Бога и любви к человечеству идите смелее за этим великим делом. Религиозная вражда есть такое пламя, которое способно охватить весь мир, тогда тушение его невозможно; только один Всемогущий может затушить его. Обратите внимание на войны между государствами, посмотрите сколько людей были жертвой и сколько селений уничтожены. Между изречениями Бога самое светлое следующее: О, люди земные, все вы плоды одного дерева и листья одной ветви; живите в мире, любви и единстве. Клянусь солнцем Истины! что лучи единства озарят весь свет. Сам Бог утверждает искренность этих слов. Старайтесь достигнуть до этого высокого положения, оно есть место избавления и помощи для всех: эта цель есть царь всех целей, и это желание — король всех желаний. Надеюсь, истинный Бег воодушевит всех земных государей, чтобы они осветили бы, украсили бы весь мир лучами всеобщего мира. То шариатским, то мирским языком я глаголю, но истинная цель моего учения есть достижение до этого высокого положения, я здесь и подтверждаю. О, мои друзья! живите со всеми людьми мира в согласии. Если Вы знаете какую нибудь истину или слово, то передайте незнающему ее: с любовью и мягкостью; если вам поверят и послушают, то цель достигнута, если нет, то не навязывайте ему ваше понятие, а помолитесь Богу о его просвещении. Слово, сказанное сочувственно и мягко, властвует и притягивает сердца и служит потребностью и душевной пищею; такие слова являются солнцем познания для людей, стремящихся к нему, лучами Истины, проникающими в сердце человеческое. Если в последнем веке верующие в Единого Бога исполнили бы в точности шариат и держались бы крепко по тому направлению, никогда бы дело его не потерялось бы, а цветущие города не развалились бы, а напротив — города и селения оживились бы и царствовало бы там спокойствие и культура. От раздора и вражды, милосердная нация, и от затмения души, дымом зверства, светлейшее племя, обратилось в болезненного и немощного человека... Если бы они придерживались учения в точности, то для них не прекратился бы свет от Солнца мира. Я угнетенный, со дня возникновения настоящего дела до сего времени, нахожусь во власти не ведующих, то в Акке, то в Адрианополе, то в Багдаде. Акка служит местом заключения и ссылки убийц и разбойников. Без всякой причины заключили меня и нахожусь ныне под арестом; еще неизвестно, будут ли еще куда-нибудь в другое место нас высылать, или нет. Лишь у Бога все познания, Всевышнего Владельца Престола, Сотворившего небеса и земли. Где бы мы ни были, чтобы с нами не случилось, сподвижники мои должны с верой и постоянством ожидать помощи от Высшего Небосклона и стараться водворить мир на земле и воспитывать всех в добродеянии. Будьте уверены, что бы со мною ни случилось, как бы со мною ни поступили — все послужит к возвышению слова Бога. Найдите Божье дело и придерживайтесь его так, как Бог велел, ибо Он есть Велитель и Знающий. Мы любовью и нежностью учим и направляем людей на то, что служит в пользу же им самим. Клянусь Солнцем Истины, Светящим из Высокого Небосклона для людей мира, от Беха — всем людям кроме мира, добродеяний и культуры ничего другого не перейдет, они со всеми живут в любви и доверии, никаких тайных мыслей у них нет, дела их не секрет, они открыты для всех, доказательством, служит деяние наше, в сие время все могут видеть наше учение, проповеди наши, море Всемилосердного Бога волнуется и Божьи капли от дождя познания и дара падают на людей. Я когда еще жил в Багдаде с людьми всех вероисповеданий, имел беседы и откровенно излагал перед ними настоящее учение; многие приходившие ко мне, с целью спора, уходили в мире и покорности. Дверь познаний для всех открыта, кап для верующих, так и для неверующих: мы ведем такой доступный образ жизни, что и враги пользовались от дара нескончаемого моря; не открывая намерения злых людей, обращаемся с ними, как с добродетелями; ни один ищущий не встретит от нас препятствий, причиной недостижения до настоящего учения его многих людей было духовенство Персии и, по насущению его, зверские поступки темных людей. Мы говорим о тех духовных, которые не допустили народ приблизиться к берегу моря Единства, но те духовные отцы, которые украшены познаниями Бога и поступают по Его закону, они служат духом всей человеческой жизни. Да будет слава тем духовным, которые увенчаны короной мира, украшены узором совести. Перо Советника завещает людям мира жить со всеми в мире, довольствии, снисхождении. Сей угнетенный[§] заключен ныне в темницу; меня могут избавить из сего положения добродеяния моих верующих, а не ряды солдат, пушки и ружья; одно доброе и беспристрастное дело может земной свет обратить в небесный. О, мои друзья! добродетелями, добронравием лишь можете победить моих врагов. Те, которые желают дойти до сего высокого положения, должны поступать так, как угодно Богу. Те же, которые поступают по собственному своему страстному желанию и забывают учение Бога, они не от Него. Сердца должны быть чисты от страсти и самопожелания, ибо польза близким и единоверцам будет от тех, которые боятся Бога; эта боязнь избавляет людей от злословия, лишь она была победительницей от злонравия, это есть самый сильный воин Бога, который завоевывает города сердец близких людей. Темнота непознання Бога охватила весь свет, лишь обходительностью можно осветить его; не нужно упускать этого никогда из виду. Обходительностью я называю принятие во внимание обстоятельства положения дела, говорить с достоинством и не верить всему, что ему скажут. Молитесь Богу, чтобы Он не лишил никогда своих людей от пития запечатанного вина и просвещения. О, влюбленные Бога! Царь правды завещает Вам: быть честными. Клянусь! свет честности светлее солнца; все светила перед ней гаснут. Умоляю Бога, чтобы Он города и провинции озарил бы лучами честности. Я всех людей денно и нощно направляю на путь честности, милости, внимательности, преданности и любви Богу, на добрые дела и на благонравие, скрип моего пера постоянно слышен, а язык мой день и ночь говорит, дабы против мечей, и стязаний воинов и казней мы отвечали бы терпением и благословением их. Лет 30, я проповедую, переношу все лишения во имя Бога. У кого есть совесть, тот может подтвердить это. Цель этого угнетенного от распространения в течение этого времени стольких проповедей, была лишь та, чтобы доказать всем, что мы желаем от наших верующих добронравия, доброжелания для всех, не препятствия, а терпения во время мучений, ибо драка и война дело хищных зверей и не дело достойных людей. Словом, цель наша была открыть драгоценную кладь, которой Бог одарил человека» «Чистейших Бог сотворил людей и научил их говорить» (изречение из Корана).

После стольких моих трудов, в Персии не нашлось ни одного лица из приближенных к Шаху, как из министров, так и духовных, которые бы и словом обмолвились про меня, которые бы, не забыв Бога, не утаили бы мои добродеяния, никого не нашлось, кто бы поступил по учению Бога, т. е. направил бы людей на добрые дела, отстранял бы от злодеяний. Совесть улетела от них на небеса, как орел, а правда укрылась от глаз, как алхимия. Никто не высказывал верное слово, боясь за верное слово быть гонимым, точно так же как гонимы люди истины... Боже мой! Со мною в Тегеране никто по Божьему учению не поступил; те, которые окружали Шаха про меня и слова правды не сказали; меня, направителя на путь истины, назвали злонамеренным лицом, а сеятеля добра и мира — бунтовщиком. Подобного рода злые люди своими речами каплю преувеличивают в море, маленькую свечу в солнце, а лачужку в крепость. Закрывая от Всезнающего Бога, свои глаза, они добродетельных называют злонамеренными. Клянусь Богу, что наши верующие всем людям и правительствам, кроме блага, ничего не желают; у них, кроме распространения культуры, других намерений нет; говорят лишь по учению Бога; поступают же так, как угодно Богу. О, мои друзья, попросите от цели человечества чтоб он помогал бы Шаху Персидскому, и чтобы вся Персия осветилась от солнца мира и украсилась бы узорами миролюбия и надежды. Как известно, Шах, по личному своему усмотрению, выпустил на свободу арестованных бабидов при покушении на его жизнь; надо освещать некоторые факты, чтобы все знали суть дела: Бог просвещает кого хочет, ибо Он есть Всемогущий. Повелитель, Знающий и Ведающий.

Из Тегерана дошла до нашего слуха весть, которая крайне удивила меня, будто Его Величество Принц Мотамид Довле Фаррух Мирза сказал про меня такую клевету, повторение которой нежелательно; этот угнетенный в Тегеране с ним встречался очень мало, помню один раз в Шимране, в Мурге, Махалке, где я жил, он явился ко мне вечером на короткое время, а в другой раз пришел утром и ушел вечером того же дня. Креме разговора об учении Бега, никаких разговоров между нами не было; если кто его встретит, пусть спросит у него следующий мой вопрос: «О, сын Царя, скажи по совести и беспристрастно: как поступили с сим угнетенным и удаленным от родины?» Хвала тем, кто не послушается злонамеренных людей, и не стесняется открыть истину, и не спрячет лучи совести. О, сподвижники Божьего Дела, в конце сих слов завещаю Вам еще раз быть добродушными, совестливыми, распространителями Божьей воли, отстранителями от запрещенного Богом. Да будет хвала исполнителям! В эту минуту перо плачет и говорит. О, сподвижники Божьего дела, будьте на небосклоне правдивыми пастырями и отстранитесь и очищайтесь от всего, что не от Бога, ибо нет Сильного, Кроме Бога».

КОНЕЦ.

Теперь перейдем к цели нашей книги. Надо сказать читателям, что в начале возникновения учения Баба во всех городах Персии держался такой невероятный слух о поступках последователей Баба, что не поступило бы так ни одно человеческое существо и ни один верующий в Бога. Но когда же учение это достаточно было расследовано, распознано и распространено, то эти нелепые слухи распались и злые языки перестали клеветать так нелепо, тем белее, что сами бабиды своими поступками и действиями доказали свою честность, добродетельность и другие достойные похвалы поступки: поэтому все и даже противники их учения стали доказывать добрую деятельность бабидов и восстали против нелепой клеветы, возведенной на бабидов после чего все смотрели на них доверчиво, и никто не сомневался в их честности, только противники их по вероучению не соглашались с учением и верованием их. После того, как часть бабидов переселилась из Персии в Багдад вместе с Беха-Уллой, то слухи про их учение и здесь еще больше стали распространяться; как это всегда бывает: в других городах человеком больше интересуются, чем в своем городе, так и здесь: бабидами здесь больше заинтересовались, чем в Персии, даже из других Государств начали искать их сближения и выражать им свою симпатию. В числе интересующихся захаживали к ним люди и с политическими целями, но, глава бабидов, поняв цель каждого приближающегося, обходился с ними с большою осторожностью, оставляя без внимания главную цель таких посетителей, а некоторым откровенно советовал быть доброжелателем народа и короны. Такое обращение еще больше подняло их авторитет. Между прочим к Беха-Улле заходили и представители других государств, но он не соглашался с их предложениями. Интереснее всего то, что в то время в Багдаде жили некоторые Персидские принцы, которые за обещанные им почеты вели с представителями других государств тайные совещания во вред Персии. Когда эта тайна была открыта, то бабиды все, как патриоты, открыто восстали против такого низкого поступка принцев; они говорили: какая же эта вера в Бога, что из-за личной выгоды принцы поступают так грешно против своей родины; этот позор останется на таких людях от начала до конца мира: все лишения возможно перенесть, но быть предателем родины — за это преступление Бог никогда не простит, хотя Он прощающий грехи. Бабиды были довольны что патриотизм их к родине и короне и их верноподданические чувства были доказаны, и такое им оказало большую услугу, так как их начали восхвалять и в патриотических чувствах они надеялись, что их патриотические чувства будут доложены и Шаху Персидскому.

Видя такие успехи бабидов, противники их и муштеиды, живущие в Кербалае и Наджафе не дремали. Они, имея переписку с Тегеранским Двором, беспрестанно писали туда разные небылицы про бабидов, думая этим с одной стороны поднять свой авторитет, а с другой — попортить успехи бабидов; так как, по приказу Шаха, никто не смел говорить о бабидах, поэтому все министры по этому поводу предпочитали молчание. Точно также муштеидов не поддерживали и консулы Персидские в Багдаде, поэтому муштеиды ни донесениями, ни жалобами не могли что-нибудь сделать во вред бабидам. Вот наказом в Багдаде назначается Персидским Консулом Генерал Мирза Бузурк Хан, который большую часть своего времени проводил в пьянстве и бесчувствии и незнании о том, что делается кругом него. Муштеиды расположили его в свою сторону, и он сам дал слово употребить все усилия к уничтожению бабидского учения. С этого дня при каждом удобном моменте он писал в Тегеран, якобы, о нечестных и противоправительственных целях бабидов, но так как все его донесения были голословны и ни на чем не основаны, поэтому в Тегеране оставлялись без последствий; наконец, все муштеиды с консулом вместе решили собраться и постановить приговор об уничтожении всех бабидов, а потом приговор сей представить Шаху и требовать обязательного его исполнения; для этой цели были приглашены все муштеиды из Кербалая и Наджафа. Между приглашенными были и такие, которые не знали о цели собрания. Явились все муштеиды; точно также и самый главный муштеид того времени покойный Шейх Муртуза. Когда цель была сообщена последнему, то он сказал: «я основательно не знаю, в чем заключается виновность последователей бабидского учения, и до сего времени от них ничего против человеческого блага и Божьего закона я не видал, а потому прошу собрание извинить меня, что я отказываюсь принять участие в настоящем собрании». Сказав это, Шейх Муртуза удаляется. После такого поступка главного муштеида Шейха Муртузы, цель учителей собрания не была достигнута, и им пришлось краснеть пред собранием муштеидов. Но эта неудача их не успокоила, напротив, они еще больше стали злословить про бабидов, к ним примкнули и некоторые отставные министры и беспрестанно сочиняли про бабидов разную клевету и распространяли в Персии и Турции. Между прочим, в Багдаде держался такой упорный слух, что вот-вот внезапно арестуют всех бабидов и в кандалах пошлют в Тегеран, а там всех, без исключения, будут казнить но бабиды таким слухам не верили, вели свою жизнь спокойно, не переменяя образа жизни. Когда же генеральный консул в Багдаде Мирза Бузурк Хан убедился, что с его донесениями Правительству и соглашением с духовенством ничего не выходит, тогда решился действовать самовластно; каждый день, под каким-нибудь предлогом, придирался он к бабидам, обвиняя их в ни на чем не основанных обвинениях, и натравлял чернь на бабидов; с каждым днем натравляемые консулом люди делались все смелее и очень мало осталось к тому, чтобы в один день внезапно окружить бабидов и учинить погром. Когда же бабиды убедились что 9-ти месячное их терпение и обхождение не принесли успокоения между ними и их противниками, и что не сегодня, так завтра будет неизбежный погром, то некоторые из бабидов приняли турецкое подданство и покровительство, чем удалось им вовремя остановить нападение своих противников. Хотя Консул от самовольного преследования после этого случая и отказался, но о переходе бабидов в турецкое подданство он доложил в Тегеран совсем иначе, обвиняя их в антиправительственных умыслах. Несмотря на все это, проделки Консула и его компаньонов муштеидов остались без успеха, а впоследствии он очень сожалел о своих неблагородных и низких поступках.

Одиннадцать с лишним лет Беха-Улла жил в Багдаде, от его действий и поступков бабидское движение очень много выиграло и очень подвинулось вперед, все стали искать их общества, а ученое духовенство, для разъяснения разных вопросов, касающихся познания Бога, а также и в других вопросах обращались к нему. Говорят, кто бы ни обращался к Беха-Улле, все оставались довольными и даже некоторые, находя его ум и способности сверхъестественными, говорили, что наверно он «чародей», а некоторые находили его прямо в высшей степени одаренным умственными способностями.

Все это время Мирза Яхья, младший брат Беха-Уллы, опять таки не мог показаться ни в каких обществах и жил тайно, как раньше. Когда же получен был из Константинополя приказ о высылке Беха-Уллы из Багдада в Константинополь, в 1063 г. то и Мирза Яхья, видя, что без Беха-Уллы самостоятельно жить он не может, хотя и говорил, что поедет в Индию, или в Туркестан, но в конце концов убедительно попросил Беха-Уллу, чтобы он разрешил и ему не отлучаться от него. Получив разрешение и переодевшись дервишем, раньше Беха-Уллы, Мирза Яхья вышел пешим из Багдада; в Каркуке и Арбиле дождавшись прихода каравана Беха-Уллы, опять пускался в путь раньше выезда его. Наконец, в Мусуле совсем приблизился к каравану Беха-Уллы и шел на незначительном расстоянии от каравана, никогда не теряя его из виду. Хотя Турецкое правительство везде оказывало Беха-Улле почет и уважение, но Мирза Яхья, боясь, что его могут арестовать, не показывался им в глаза. Таким манером Беха-Улла и Мирза Яхья прибыли в Константинополь. Здесь для Беха-Уллы, по приказу Султана отвели в гостинном дворе хорошие номера, оказывая ему большие услуги и уважение. Так народу и гостей, желающих видеть Беха-Уллу, было очень много, то на 3-й день для него был отведен дом особняк, куда являлись повидаться с Беха-Уллой и некоторые сановники Султана. Хотя в Константинополе был распространен слух, что эти люди злонамеренные и изменники и противники пророка и правительства, и учат парод к восстанию и перевороту, но за короткое время из поступков и из речей и из дознаний стало ясно, что последователи сего учения, напротив, люди направления совершенно противоположного этим слухам. За все время пребывания они ни к кому с какой-либо просьбой не обращались; когда же просиживали у них сановники или другие лица, то они — бехаисты, кроме Божьего Учения, ни о каких других мотивах с ними не держали речь. Впоследствии, некоторые сановники стали сочувствовать им и выразили готовность выхлопотать от Султана разрешение им вернуться обратно или, куда они хотят, но бехаисты ответили им: «мы по приказу Султана вытребованы сюда и никакого желания не имеем вернуться обратно, чтобы не быть опять там причиною раздора и кровопролития, а также не желаем и выставить свое желание против Судьбы Бога: что Им предначертано, то и должно сбыться, хлопоты наши и надоедания с нашей стороны лишни, слава Богу все правительственные лица опытны и с понятиями, — пусть они наведут справки и следствие, т. к. другим путем нельзя узнать истину и добиваются правды о том, какие мы люди. Мы сами всецело передались предначертаниям Бога, себя избавили от предположений и от мечтаний и от хлопот, вроде хождения, надоедания и приношения просьбы о своих освобождениях. Все, что суждено Богом для нас, мы с удовольствием принимаем и придерживаемся учения Бога, говорившего «человек предполагает, а Бог располагает».

После того, как бехаисты пожили несколько месяцев в Константинополе, от Султана вышло ираде,[**] коим предписывалось бехаистов выслать в г. Адрианополь и держать под надзором полиции. Прибыв туда в 1864 году они жили там очень спокойно, занимаясь каждый каким-нибудь трудом и за их обращение и поступки, в короткое время все жители города стали их уважать. Духовенство и начальствующие лица просто приходили в восторг от речей и познаний Беха-Уллы; более ни у кого не осталось сомнения, что эти люди невинно страдали и страдают. Здесь бехаистам стала жизнь спокойной и радушной, т. к. они не встречали никаких притеснений.

Но здесь начинается между самими последователями сего учения раскол, душею которого является некто Сеид Мамед Исфагани. Он сперва втайне начинает уговаривать младшего брата Беха-Уллы Мирза Яхья, чтобы он не подчинялся бы Беха-Улле, и говорил ему: О. Мирза Яхья, теперь слава Богу мы живем спокойно, и пока нас никто не притесняет, до каких же пор ты будешь жить втайне? Взойди, о солнце! из-за облаков чтоб осветить всех! О, последователи сего учения! Вы больше не подчиняйтесь Беха-Улле; мы все теперь должны подчиняться Мирза Яхья!

В 1865 г. Мирза Яхья соблазнившись словам Сеид Мамеда открыто восстал против своего старшего брата, и стал во всем подчиняться пожеланиям Сеид Мамеда, как послушный ученик исполняя все приказания своего учителя.

После распространения этой вести проповедники сего учения, со всех сторон мира, написали Мирзе Яхья письмо и советовали не делать такого необдуманного шага и не восставать против своего старшего брата, который его воспитал, как своего сына; что поступок сей доказывает, что он заблуждается и впал в невежество, ведь ни для кого не секрет, что Имя Ваше (Субх Азаль) между противниками сего учения было провозглашено, как имя преемника Баба с той целью, чтобы, пользуюсь Вашим отсутствием и Вашим именем, Беха-Улла мог работать с пользой и без страха в деле распространения сего учения; ведь это Вам не дает ни малейшего права, чтобы восстать против основы этого учения. Вы этим можете осрамить лишь себя. Мы Вас можем почитать лишь тогда, когда Вас будет поддерживать сам Беха-Улла. Но чем больше проповедники уговаривали Мирза Яхья не делать такого необдуманного шага, тем меньше Мирза Яхья их стал слушать, и все добрые советы их он считал вредными для себя.

Прежде всего, по наущению Сеид Мамеда, Мирза Яхья начал просить от турецкого правительства, чтобы и ему было назначено особое пособие, хотя он ни в чем не нуждался живя у Беха-Уллы, но его сторонники пошли к Губернатору города и стали настоятельно требовать и для Мирза Яхья особое пособие.

Когда все замыслы и проделки Сеид Мамеда и Мирза Яхья всем стали известны, то Беха-Улла отстранил их от себя и уволил из среды своих учеников и приближенных. После этого Сеид Мамед уезжает в Константинополь как бы с целью хлопотать для Мирза Яхья об особом пособии, но на самом же деле по приезде туда там наговорил на Беха-Уллу и его последователей очень много небылиц и позволил себе возвести на них страшные обвинения.

Некоторые симпатизирующие настоящему учению лица поверили ему и прекратили с Беха-Уллой всякую переписку и сношения. С другой стороны Сеид Мамед распространил также в Константинополе слух, что главою настоящего учения является не Беха-Улла, а Мирза Яхья.

Противники бехаизма, услышав, что между последователями сего учения, начался раскол, хотели воспользоваться этим случаем; поэтому приблизившись к Сеид Мамеду, сделали вид, что вполне согласны с ним и даже говорили, что и Вы сами можете считаться главою сего учения. Между прочим говорили: «Вы без колебания тоже провозгласите себя главою сего учения, пусть люди земные воспользуются дарами Бога через вас, Вы не бойтесь: море после волнения утихает и после грозы идет дождь». Такими речами и увещаниями совсем сбили с толку бедного Сеид Мамеда, а потому он начал смело и без стыда наговаривать на Беха-Уллу и его последователей страшные и злые обвинения. Противники же бехаизма за глазами Сеид Мамеда говорили совершенно иначе и даже довели до сведения сансвников и самого Султана, что настоящее учение ложное, и что последователи сего учения злонамеренные, что сии хотят сделать переворот, словом, как могли так и обвиняли их во всех деяниях.

Все вышесказанное послужило к тому, что опять правительство начало сомневаться в том, что люди эти, может быть, действительно зловредны, а потому Султан издал ираде выселить их из Адрианополя, но куда, держалось в тайне. Все думали, что для Беха-Уллы настал конец, что ему больше неоткуда ожидать помощи, но тем не менее ученики и приближенные его ни за что не хотели с ним расставаться, как ни уговаривали их правительственные чиновники оставить Беха-Уллу одного и уехать, кто куда хочет; ни одни из учеников не хотел этого сделать, когда же один из последователей его, некто Гаджи Джабар, чтоб не отлучаться от Беха-Уллы нашел лучшим совсем уйти из этого мира и на глазах у всех перерезал себе горло ножом, то тогда чиновники увидя, что нельзя их разлучить от своего учителя, согласились взять с Беха-Уллою и его учеников и приближенных. — Из Адрианополя Беха-Улла со своими учениками и приближенными был доставлен в Акку, а Мирза Яхья со своими сторонниками на остров Кипр.

В последнее время своего жительства в Адрианополе Беха-Улла написал длинное письмо Шаху Персидскому с изложением сущности этого учения, об общем его движении, о действиях последователей его учения, т. е. об их правах, обычаях, направлении, политических взглядах и о некоторых мотивах, доказывающих верность этого учения; кроме того, на арабском и персидском языке написал молитвы к Богу. Вложил это письмо в конверт, написал на конверте следующее: «Кто чист и откровенен душой и кроме Бога ни к чему земному не предан и кто готов принести себя в жертву Богу, тот с великою преданностью Богу и согласием примет и передаст это послание Шаху Персидскому». Некто Мирза Бедий из жителей Хорасана, приняв письмо, отправился в Тегеран. Так как по случаю жары Шах жил в Шимране, — дача близ Тегерана, то Мирза Бедий отправился туда. Прибыв туда, издали напротив дворца Шаха стал он на высоком бугре и три дня в стоящем положении ждал там с терпением, перенося голод, появления Шаха, на четвертый день, когда он был совсем обессилен от усталости и голода, Шах из своего окошка в бинокль заметил его в деликатной позе сидевшим на камне. Догадавшись, что этот человек имеет к нему какую-нибудь просьбу, он послал одного из слуг к нему узнать что он хочет. Когда ему передали, что в руках держит он пакет и хочет лично передать Е. В., то Шах разрешил ему подойти. Он с большою вежливостью и спокойствием подошел к Шаху и высоким голосом сказал следующее: «вот послание для Вас от главного посланника Бога». Услышав это, Шах велел принять пакет, а самого задержать. У Шаха было желание начать строгое следствие по этому делу. Но окружающие Шаха и министры между собою все пришли к такому решению: так как этот человек позволил себе большую дерзость и у него хватило настолько смелости, что принес безо всякой боязни, от изгнанника и противника веры, живущего на поселении в Болгарии, письмо к Е. В. и с такой дерзостью передал Е. В. то, если его сейчас же не казнить публично, то остальные последователи этого учения сделаются еще более смелыми, а впоследствии усмирить их будет очень трудно. Поэтому, они дали от себя приказ покончить с ним все счеты. Палачи после долгих мучений, истязаний и пыток, требуя указать остальных своих товарищей, а в последнем случае обещая ему освобождение, несколько раз для получения от него ответа прикладывали к его голому телу раскаленнее железо, потом сжимали его в тисках, но он все время оставался нем и спокоен. Когда увидели, что такие пытки не помогают, то предварительно сняв с него портрет, где с ним по обеим сторонам сидят палачи, держащие цепь на шее его, потом покончили окончательно с ним все счеты. Я видел этот портрет: он сидит на коленях с великим спокойствием и покорностью, по лицу его видно, что он ни на йоту не беспокоится, я прямо удивился силе воли, покорности и преданности этого лица. Когда Шах прочел некоторые места из этого письма, и когда узнал, что приносившего это письмо уже казнили, то он очень опечалился, потому что слуги его даже не спросили его разрешения, а поступили самовластно. Говорят, когда Шах узнал все подробности его казни, то в гневе три раза сказал «Разве гонца кто-нибудь убивает?».

После этого случая Шах послал всем муштеидам это письмо и требовал чтобы они прочли его и написали бы свои основательные ответы. Когда же все муштеиды г. Тегерана прочли это письмо и познакомились с его содержанием, то все единогласно ответили Шаху так: «Этот человек несмотря на то, что, как противник веры Магомета, уничтожает шариат, законы и обычаи и даже осмеливается беспокоить и Е. В., а потому необходимо по шариату Магомета уничтожить и искоренить это новое учение и убивать всех последователей его». Этот ответ муштеидов Шаху не понравился и даже он сказал: «я сам из этого письма ничего противного закону Пророка не усматриваю, а также не вижу ничего против Государственного строя, а потому я требую, чтобы это письмо разбиралось бы хорошо и был написан ему ответ, чтобы все узнали, кто прав и кто виноват!».

Для сведения почтенных читателей я в конце этой книги прилагаю целиком текст этого письма написанного Беха-Уллой к Шаху Персидскому Насыр Эддину.

Здесь же не мешает привести некоторые статьи из учения Беха-Уллы, дабы читатели имели бы более широкое знакомство с настоящим учением, а все нижеозначенные выдержки взяты из многотомных книг Беха-Уллы.

а) Живите с людьми всех религий с искреннею любовью и милосердием; отстраняйтесь от низкого эгоизма, так как все существа начало свое берут от Бога, а впоследствии все возвратятся к Нему, ибо Он есть начало Начал и Конечный путь.

б) Во истину всем воспрещены в книгах Бога раздоры и споры, и я, желая уничтожения между Вами раздора, хочу, чтобы Вы возвышались. То, что я говорю, всем полезно, тому свидетельствуют небо и звезды, солнце с лучами, дерево с плодами и листьями, море с волнами, земля с сокровищами. Молюсь Богу, чтобы Он помог своим друзьям, и чтобы через них распространилось это учение, которое является в это время святым, милейшим и новым, молюсь Богу, чтобы Он заставил действовать моих приближенных так, как они должны действовать по учению Святейшего пера.

в) Святейшее дерево мудрости есть настоящее величайшее слово: все Вы плоды одного дерева, и листья одной ветви, хвалы первенства не заслуживают те, которые любят лишь свою родину, а напротив — те достойны, которые любят весь мир Земной».

г) Если кто-нибудь поможет образованию ребенка из детей в мире, (мальчика или девочки) то все равно, что он воспитает мое дитя, да будет он просвещен Богом и благосклонность и сострадание Бога пусть окутает его, как окутает весь мир.

д) О бехаисты! Вы являетесь местом восхода любви, и образцом благосклонности, язык Ваш не должен произносить ругательства и проклятий, глаза Ваши не должны взирать на все то, что недостойно поучения Бога; если у Вас имеется какая-нибудь мысль, то скажите другим, если с Вами согласятся, то цель Ваша достигнута, а не то, — навязывать Вам свою мысль другим это воспрещается Богом.

ж) Правители земли, представители Божьей справедливости должны употребить все свои усилия, чтобы законы Бога распространились и исполнились, они, правители, обязательно должны быть осведомленными о жизни, образе и о нуждах своих подданных крестьян, и о том придерживаются ли они верованиям и религиям Бога. От представителей Божьей справедливости, т. е. от Царей, Государей и Президентов требуется, чтобы они употребили все усилия к тому, чтобы уничтожить между народностями всякие раздоры и осветить их светлейшими лучами единения.

е) Религии и веры Бога служат для того, чтобы между людьми мира была солидарность и согласие, лишь для этой цели Богом ниспосланы религии и верования, люди не должны посредством религий создавать раздоры и вражду между народами. Самым верным способом к тому, чтобы между всеми народностями создавалось бы единение, является Религия, и для того, чтобы добиться в сем мире прогресса, спокойствия, благовоспитания, и доверия, необходимо чтобы все исполняли бы в точности все законы религии Бога. Лишь исполнением законов Бога можно достичь до вышесказанных благ, найти бессмертие и быть в вечном блаженстве.

з) Все должны исполнять и придерживаться всему, что написано Пером Бога. Бог свидетель и все могут подтвердить, что я пишу и говорю лишь то, что может послужить в пользу народам и создать прогресс, спокойствие и благовоспитание, надеюсь, Бог направит всех на путь истинный. От всех сей угнетенный требует иметь совесть и быть справедливым, не довольствоваться лишь одними пустыми словами, обратите внимание на мои поступки.

и) Клянусь Солнцу откровения, вышедшего из горизонта справедливости, если бы я увидел хоть одного оратора распространителя истины, то ни за что бы я не выступил вперед, чем и не навлек бы на себя эти насмешки и мучения.

Из приведенных выше изречений Беха-Уллы, нам отчасти становится ясно: направление этого учения; но если рядом мы сопоставим все те рассказы и небылицы, которые распространены между противниками этого учения и каковыми руководствуется темная масса,[††] то мы увидим, как они далеки от истины, а потому если кто хочет познакомиться с этим интересным учением, то он должен получать сведения, из книг самих же бехаистов, ибо только, таким образом, можно узнать истину, а то по рассказам и понаслышке, никогда не следует составлять себе убеждение, так как в разговорах и рассказах всегда может быть преувеличение.

Итак перейдем к цели, в 1285 г. хиджры, т. е. 1869 г. Беха-Улла с некоторыми своими приближенными и последователями, Турецким правительством был доставлен в крепость Акку (турецкий город в Палестине, служит для высылки и ареста политических виновников) и заключен был в Кишле (тюрьма в казарме), а Мирза Яхья со своими — на остров Кипр.

Тем временем при Шахе Персидском нашлись осведомленные и справедливые люди, которые говорили Шаху следующее: если, довольствуясь одними преувеличенными рассказами и небылицами, будете осуждать последователей сего учения, то это будет неправильно, если сами начнете лично знакомиться, из верных источников, с учением Беха-Уллы, то убедитесь, что последователи сего учения вовсе не добиваются земных благ, не вмешиваются в политические дела, вся цель их заключается в распространении духовного Учения Бога, которое касается лишь религиозного чувства и верования, а потому они должны действовать свободно, без всяких притеснений и гонений, как живут и действуют свободно другие подданные, и как все жители мира, под тенистыми крыльями Милосердного Бога.

Если пересмотреть все книги этих последователей, то там ни слова нельзя найти противного существующим законам или служащее причиной к нарушению порядков и основ Учения Бога. По их учениям они не должны вмешиваться в политические дела, а потому Персидское правительство обязано обращаться с последователями сего учения справедливо и не должно вмешиваться и притеснять их в религиозных чувствах и убеждениях; от этого вмешательства, несмотря на то, что до сих пор сколько крови было пролито, сколько людей перевешано, сколько вдов и детей остались без защитников, сколько домов разрушены до основания, но все-таки все эти притеснения ни на йоту пользы не принесли, только остается, чтобы Шахиншах дал бы всем подданным «свободу совести и верований». Остальные европейские государства, давно уже дали эту и другие свободы. С того времени, как там, дарована свобода, между подданными их не стало более существовать разногласия и раздора по религиозным вопросам, которые являются самыми жгучими вопросами. Между ними создалась солидарность, а за ними и прогресс; люди начали жить между собою в мире и согласии: все поддерживали друг друга, во всех делах и вопросах все принимают участие и решаются они совместно и исполняют решения все, как один человек. Если от кого-нибудь увидят противозаконный поступок, то все возмущаются и стараются исправить и наказать его, а если кто своими стараниями добивается блаженства для людей, то его награждают и поощряют. Ныне старые времена переменились, прошли те времена, когда можно было заниматься инквизицией из-за религиозных убеждений, ныне надо придерживаться справедливости и равенства, теперь надо всей силой стараться отрезвить те политические партии, которые для достижения своих целей занимаются уничтожением человеческого рода, а не то что притеснять последователей сего учения, которые стараются водворить в мире спокойную жизнь и желают создать между народностями согласие и блаженство и до того они правдивы в своих речах, что безропотно жертвуют за это дело свои дорогие жизни, доказывая слова своими поступками, дабы направить всех на путь истины.

Обращаем внимание Шахиншаха на поступки главных основателей этого учения; поступки их известны всем, как известны лучи солнца; кто не знает, что они перенесли все мучения безропотно, в конце концов они добились до своих целей, противники же их нет.

В других государствах при таких случаях никогда не прибегают к силе, а напротив дают полную свободу. Сколько лет, как убивают и притесняют этих последователей, но несмотря на это с каждым днем они все увеличиваются и никогда от них не обнаруживалось еще противозаконного действия.

Кроме того, в тех государствах, где существуют притеснения по религиозным вопросам, там и самим правителям и народу живется плохо; но там, где существует свобода верования, то те государства все больше и больше делаются могущественными; например: когда в Персии не существовало религиозных притеснений, она была одним из могущественных государств, под ее покровительством жили в полной свободе и роскоши, очень много разношерстных племен и разных верований, и потому Персия с каждым днем все больше и больше расширялась и дошла до того, что во многих частях Азии был поднят Персидский флаг. Но с того момента, как там начинается религиозная ненависть, княжества за княжествами, ханства за ханствами начали отпадать от Персии. Дошло до того, что Туран, Ашур, Гильдан и даже Хорасан отпали от Персии. Когда Афганцы объявили себя независимыми и Туркмены начали делать набеги на Персию, то тогда и Хорасан отпал от нее.

Кроме того, в Персии, кроме Бехаистского учения, ведь есть масса и других учений, например: шииты, суфиты, насрииты и др. Все они вовсе не солидарны между собою, по тем или другим вопросам из учения Пророка, какое же правительство имеет право притеснять тех или других последователей? Все они одинаковые подданые Персии, и каждый человек должен быть наказуем за свой грех; если один из них провинился, нельзя за вину одного лица наказать всех».

Таких советов, доводов и доказательств говорили Шаху окружающие его лица еще очень много, и, говорят, Шах после того очень заинтересовался этим учением и сам основательно начал изучать его и убедился в том, что бывшие его окружающие сановники ввели его в заблуждение; показывая бехаистов зловредными, они лишь для своей личной выгоды показывали песчинку за гору, а в конце концов Шах успокоился совсем, убедившись в том, что бехаисты вовсе не желают сделать в Персии переворот и захватить в свои руки правление. С того времени в Персии бехаистам стала жизнь отчасти спокойной, хотя с другой стороны духовенство не переставало их притеснять, а некоторые прямо из-за корыстных целей создавали интриги, натравляли чернь на бехаистов, устраивали погромы, а нередко даже и резню.

Из числа таких случаев не мешает рассказать один случай: в г. Исфагане лет 10—12 тому назад жили 2 брата из потомков пророка: Сеид Гасан и Сеид Гусейн по фамилии Табатабаи; они были слишком набожными, честными, из известной хорошей фамилии и при том очень богатыми; со всеми обращались мило и просто, никого не обижая и даже словами. Никто не мог на них жаловаться, так как ничего плохого за все время своей жизни от них замечено не было. Они имели с Имам Джума (высшее духовное лицо) Мир Гусейном некоторые счеты: при проверке счетов оказалось, что Имам Джума должен им 18000 туманов (36 тыс. руб.), на что попросили от него или денег или, в крайнем случае хоть расписку. На это предложение Имам Джума страшно обиделся и начал на них кричать и ругать, называя их еретиками.

Так как Имам Джума не желал этих денег возвратить Сеид Гасану и Сеид Гусейну, поэтому он хотел путем резни освободиться от долга; для этого начал он направлять чернь на них, говоря, что они, Сеид Гасан и Сеид Гусейн, гяуры (еретики) бехаисты, и что они непременно должны быть казнены, а имущество их должно быть разгромлено. После малейшего труда это ему удалось, так как чернь, почуяв наживу, массами окружала их дом. Самих поймали и на глазах у них же все, что они имели, разгромили и разрушили. Некоторые влиятельные лица, желая их освободить от верной смерти подошли к ним и предложили, чтобы они, братья, хоть словом сказали бы: «мы не бехаисты», тогда они обещали успокоить народ и освободить их, — но они наотрез отказались сказать это слово, поэтому в конце концов были мученически казнены и даже трупы их предались насмешкам. Трупы их были настолько изувечены и осквернены, что это не поддается описанию. Одни священник из Джульфы увидевший всю эту дикую расправу громогласно рассказывая об этих ужасах, горько их оплакивал.

И на самом деле, поступок этот был настолько дик, что все имеющие совесть, видя эту мученическую трагедию, горько плакали, принимая во внимание то обстоятельство что эти мученики, во всей своей жизни никому, кроме добра, ничего не делали и даже во время голодовки в Исфагане они раздали большую часть своего состояния голодающим. Безвинные люди были так мученически наказаны... Это ужасно!!

16 мая 1892 г. в Акке после 40 летней своей деятельности умирает Великий Учитель Беха-Улла, он оставляет свое последнее послание, коим завещает всем: «общественные дела относятся к людям Дома Божественной справедливости. Они суть доверенные Бога среди рабов Его и источники повеления в Его странах. О племя Божье! Справедливость есть воспитательница мира, так как она обладает 2-я столпами: возмездием и вознаграждением. А эти два столпа суть два источника для жизни людей мира. Так как для каждого дня и для каждого века необходимы приказания и распоряжения то поэтому заведование делами отнесено к дому справедливости, дабы люди дома справедливости делали то, что признают согласно с требованием времени. Люди, которые Бога ради воспрянули для служения делу, вдохновлены тайным божественным вдохновением, и все должны им повиноваться. Дела политические целиком относятся к дому справедливости, а божественные — так как ниспослано в книге». До учреждения вышесказанного главного дома справедливости, долженствующего заседать всегда в одном из городов мира и на основании упомянутого же завещательного письма Беха-Уллы, все — бехаисты, без исключения, должны обращать  свои взоры на сына его Абас Эфенди (Абдул-Беха). Между прочим в завещательном письме говорится так «посмотрите в Китабе Аглас (священная книга от Беха-Улла стих 282) где ниспослано: «когда отхлынет море свидания и заключится основная книга к концу, то обращайте взоры свои на «Пожеланного Богом», который отделился от сего (Беха-Уллы) истиннодревнего». Цель моя из этого стиха была Хусни Азам (Абдул-Беха Абас Эфенди) так и повелеваем ибо это есть мое совершенство. Назначил Бог место для Хусни Акпера (Мамедали Эфенди, второй сын Беха-Уллы) после Хусни Азама (Абдул-Беха), ибо Он повелитель и премудрый. Предпочтение Хусни Азама (Абдул-Беха) Хусни Акперу (Мамедали Эфенди) есть приказание от Бога Всезнающего и Всеведующего. Любовь к остальным ветвям (сыновьям Беха-Уллы) необходима всем, но Бог не предназначил им доли из общественного достояния».

Как у каждого лица бывают и противники и сторонники, также у Абдул-Беха (Абас Эфенди) нашлись противники, обвинявшие его в самозванстве и преувеличении своего положения, и сторонники восхвалявшие его в сбою очередь во всех деяниях и приписывавшие ему самые высшие положения этот спор уничтожил Абдул-Беха выпуском многочисленных брошюр, где объявлял, что у него Абдул-Беха нет никакого другого положения, степени, права и места кроме того, что он слуга порога Беха-Уллы и раб пред дворцом Бога.

Не мешает здесь представить почтенным читателям одно из многочисленных таких объявлений Абдул Беха:

«О возлюбленные Бога! Ныне время постоянства и непоколебимости и твердости в деле Бога. Вы не надейтесь на Абдул-Беха, так как он в конце концов с Вами должен распроститься навсегда: вы должны действовать по учению Бога. Если Божье Ученье будет в возвышенном положении, то вы радуйтесь и довольствуйтесь, считайте это своим счастьем, хотя бы даже для этого Абдул-Беха находился-бы под кинжалом палача, или был-бы закован в кандалы, или в цепи, так как вся цель заключается в образе Учения Бога, а не в теле Абдул-Беха. Друзья Бога должны приняться за дело Бога с такой непоколебимой силой и уверенностью, чтобы и даже при случае, если в минуту убьют сотню подобных Абдул-Беха, и то бы они не изменились, не переменили бы своего направления ни в пожеланиях, ни в бодрости ни в движения и ни в распространении Учений Бога».

«Абдул-Беха есть слуга порога Беха-Уллы и проявитель рабства в полном смысле сего слова пред Дворцом Бога; кроме этого, для меня нет никакого другого положения, степени, права, и места, лишь это есть моя конечная цель, это мой конечный путь, это будет последний единый пункт средоточия моих взоров».

«Самостоятельное и всеобъемлющее Божественное Проявление совершилось провозглашением Беха-Уллы и Его предтечей Бабом, да будет принесена моя душа им в жертву, и до тысячи лет все будут озарены его светом и будут пользоваться неисчерпаемой его милостью. О любящие Бога! вот мои Вам советы. Да будет слава тему, кто возникнет в кристальную чистоту этих слов, изложенных на сем листе и не будет действовать злонамеренно и не станет их перетолковывать. Да будет Всесветлейший Божий Блеск вам».

Абдул-Беха Аббас

Абдул-Беха по верованию бехаистов вдохновлен Беха-Уллой тайным Божественным вдохновением, как будут вдохновлены члены дома справедливости. В настоящее время, Абдул-Беха занимается собранием, приведением в порядок, приданию окончательной редакции многочисленных посланий Беха-Уллы, разъяснением тех вопросов из посланий Беха-Уллы, каковые бехаистам кажутся неясными и запрашиваются у него, учреждением малых домов справедливости, во всех городах и селениях мира, в коих живут бехаисты, приведением в исполнение всех повелений и завещаний Беха-Уллы, словом подготавливает почву к вступлению на самостоятельную деятельность самими последователями сего учения.

Абдул Беха так же как свой отец жил все время в Акке, не имея право выходить из крепости и терпел всевозможные обиды и притеснения со стороны Турецкого Правительства.

Но ныне же т. е. в 1909 году, по случаю учреждения в Турции Конституционного Правления и дарования амнистии, и Абдул-Беха (Абас Эфенди) получил полную свободу, но он все-таки предпочитает жить в Акке, где находится могила отца его Беха-Уллы и предтечи Его — Баба, тело последнего по распоряжению Адбул-Беха, на основании завещания Беха-Уллы перевезено из Персии сюда и похоронено на горе Кармел и над могилой его надстроен храм.

 

ПИСЬМО БЕХА-УЛЛЫ К ПЕРСИДСКОМУ ШАХУ НАСЫР ЭДДИНУ

Бог Всевышний, Владыка Величия и Могущества. О, Султан земли! Услышьте голос сего невольника, я есм один из рабов, верующих в Бога и Его послание и жертвующий себя за Его дело, доказательством сему служат переносимые мною страдания из-за Него, каковые страдания не были переносимы никем. Бог Сам свидетель тому, что я говорю.

Я не зову людей к плохому, а зову их к Богу. Он есть твой Владыка и Владыка всего существующего. Из за любви к Богу я переношу необыкновенные страдания, каковые подтвердят те рабы Бога, которые бросили земные наслаждения и блага, и которых не удержало ничего для приближения к Богу, и те, пред которыми открылись двери истины, обещанной Богом.

Когда страдания и мучения сыпались, как дождь, я невольно шел на них, не щадя себя. Это могут подтвердить все справедливые свидетели.

Бывало очень много ночей, что хищные звери и птицы отдыхали спокойно в своих норах и гнездах, а сей раб, имея на шее тяжеловесные цепи, а на ногах кандалы, без всякой помощи и надежды, проводил время в темницах; припоминая те дни, я восхваляю щедрое небо.

Когда я с несколькими возлюбленными сидел в тюрьме, Бог помог мне Своими тайными и явными воинами, даровав мне победу: т. к. мы к партии зловредных и злонамеренных людей не принадлежали, а потому Султан выслал нас в Багдад.

Люди, которые подчинены своим животным страстям и находятся в заблуждении, убивают людей, уничтожают чужое добро, без всякой причины; мы же, слава Богу, к такого рода людям не принадлежим и отстраняемся от них, но молимся Богу, чтобы они отрезвились, раскаялись и приблизились к Богу; в противном случае, дай Бог, чтобы нам с ними и не пришлось побывать ни в земном и ни в воздушном мире.

Людям, приближенным к Богу, подобает быть во всех своих деяниях совершенными и должны они действовать точно по смыслу учения и наставления Бога, но те которые не исполняют их и отстраняются от них, они находятся в заблуждении и подчинены своим животным страстям.

О, Султан Именем Любезного Бога прошу Вас: обратите внимание, на поступки и действия бехаистов, не забудьте справедливость, и пусть Ваши повеления будут правильными для того, чтобы и Бог милостив был к Вам, ибо Он Всемогущ, все Его желания сбудутся, и Он, если захочет, может уничтожить весь мир с его обывателями, не щадя ни Властителей и не угнетенных. Впоследствии все останется лишь Ему, Владыке всего существующего.

Скажи: «Бог уже воспламенил Светило изъяснения, ниспосылает и дает Ему свет от топлива Своего познания и доказательства. Он Всемогущ, никто не может противиться Его Воле. Он может доказать всем свое Могущество, совершая все то, что желает, сохранив свет Своего Светила от нападений земных и небесных врагов, ибо Он Торжествующий, Наказующий и Всесведующий».

О, Султан! Я был тоже из числа рабов Божьих и дремал на своем ложе спокойно, но вдруг повеяло ко мне дуновение Милосердного Бога и научило меня истине всего того, что уже совершилось и ныне совершается. Выказываемые мною познания исходят не от меня, а ниспосылаются мне от Всезнающего Бога. Он заставляет меня прогреметь между жителями земли и неба, от чего создаются печали и льются из глаз мудрецов слезы.

Сей раб не учился нигде, не побывал ни в одной школе, можете справиться в том городе, где я вырос и жил, дабы могли убедиться в правдивости моих слов.

Я, как травка и листок, дрожу пред Божественным Духом и повелениями. Разве может листочек или травка не шевелиться, когда дует или несется сильнейший ветер. Ей-ей невозможно, Он будет сгибать их туда, куда хочет, пред Всевышним ничтожное существо никогда, не может противостоять.

Воистину настало трудное время Бога: Он избрал меня несмолкаемым глаголющим между своими рабами; я, как мертвый, невольно переворачиваюсь в Руках омывающего меня Милосердного и Любезного Бога.

Разве сам по себе человек поставит себя в такое положение, от чего бы он был гоним и притесняем от мала до велика, всеми жителями мира? Нет, клянусь Богом, разъяснившим Своим Пером все тайны, что нет; это сделает только тот, который действует по воле Бога, и получает от Него помощь и поддержку.

Величайшее перо, обратившись ко мне, говорит:

«Не бойся, пиши все, что случилось, Султану, ибо сердце его находится между двумя пальцами Бога: может быть, Он направит Султана к истине, осветит его душу лучами справедливости ибо он Повелевающий, Всезнающий и Мудрый».

Скажи; «О Султан! Вникни справедливо на дело сего слуги, повелевай правильный приговор, ведь ты есть тень Всемогущего Бога и представитель Его Воли и власти между людьми. Разбирай и суди виновную сторону, обидевших сего слугу, без всякой причины и ни на чем неоснованно».

«О, Султан! Слуги твои и окружившие тебя люди любят тебя из-за своей выгоды, но сей слуга, к тебе никакой нужды не имея, желает, чтобы ты достиг до места милосердия Бога и пользовался бы от Него справедливостью. О Султан! Если, услышав, внемлешь скрипу Высочайшего Пера и Голосу Бессмертного Голубя, поющего на Ветке Вечного Дерева о хвале Создателя, то ты несомненно дойдешь до того положения, что нигде, кроме воли Бога, не увидишь ничего, и земные дела тебе покажутся настолько униженными, что передашь царствование кому попало, а сам, обратишься к тому небосклону, откуда блестит Светлейший Лик Бога. Тогда, если пожелаешь опять переносить тяжелое бремя правления, то лишь из-за того, чтобы принести пользу для дела Бога, а в последнем случае за тебя будут молиться жители неба».

«О, какая будет для тебя благодать, если ты дойдешь до этого высокого положения! Тогда царство твое и воля твоя будет вечной и Божественной».

Некоторые думают, что сей слуга взялся призывать людей к Богу, чтобы быть известным между людьми, а некоторые же говорят — из-за личных выгод, тогда как, за все время моей жизни нигде для меня не было спокойствия все время терпел гонения и притеснения и даже бывал в таких лишениях, что никто и представить себе не может, и никто о них ничего не знает, кроме Бога.

Бывало очень много случаев, что мои друзья боялись за мою жизнь и разносились по воздуху вопли и стоны моего семейства боясь за мою участь. Все это может отрицать только тот, кто не украшен красотою правдивости. Тому, кто провел свою жизнь в таких лишениях можно-ли сказать, что он добивается для своей личной выгоды? удивительные те люди, которые говорят такие неосновательные речи; они находятся в явном заблуждении. Но скоро настанет время, когда они должны давать отчеты в своих деяниях и поступках, тогда они не найдут себе покровителей и сторонников.

Некоторые же говорят, что будто мы не признаем вовсе Бога:

Все мое существо свидетельствует, что нет Бога, кроме Бога Ниспосылавшего Своих избранников для направления людей па путь истины. Эти самые избранники являются обладателями добрых Деяний Бога, местами проявления Высоких Его добродеяний и Откровений. Создания Бога усовершенствованы им, они являются защитниками прав Бога и водрузителями флага Его на земле. Я свидетельствую, что нет Бога, кроме Бога существовавшего всегда и неимевшего никогда с Собою никого и ничего, Он будет существовать всегда и в будущем также, как существовал раньше.

Он настолько Высок от людских понятий, что нет возможности добраться и подняться размышлениями до Него. Его не могут распознать или объять людские умы, Он был и будет Богатейшим и Необъемлемым.

О Султан! Припоминайте то время, когда показалось солнце на Небосклоне Мекки и Медины (пришествие Магомеда) и осветило мир лучами Божьей Воли, и как тогда все ученые и привилегированные отстранились от него, (т. е. от пророка Магомета), дабы не оставаться и Вам в сегодняшние дни в неведении; также припоминайте как со всех сторон стали притеснять Его (т. е. — пророка Магомета) и его последователей, которые, оставив его, ушли в другие страны; один из последователей его, зашел к Неджаси (Король Абиссинии) и, прочитав одно наречение из Корана, сказал ему и окружающим следующее: «это изречение также послано от Бога Магомету, как было ниспослано когда-то Иисусу Христу, ведь никто из Вас не может не верить прочитанному изречению»; далее он добавил, что и мы веруем в Бога и веруем во все книги, ниспосланные от Укрывающего и Избавляющего Бога.

О Султан! Клянусь Богом, если услышите голос голубя, поющего на ветке дерева свои разнообразные и новейшие мелодии о хвале Бога, то наверное оставите узды правления и бросите мир земной и обратитесь к величайшему лику, от которого блестит Светлая Книга, раздадите все, что имеете для достижения до Него и Его Блеска, только тогда найдете себя в Величин, благе, возвышенности богатстве. Так предначертано Богом всегда в своих посланиях.

О Султан! Все, что имеете, оно Вам никакой пользы не принесет, скоро все Ваше достояние перейдет другим; лучше добивайтесь угодить Богу, тогда Он даст Вам небесное Царство между жителями Неба. Молюсь Богу, чтобы он помог бы Вам услышать эти светлые слова и избавил-бы Вас от общества тех лиц, которые далеки от Бога. Хвала Богу, Его чистоте и благочестию.

О, Боже! Сколько голов были подняты на штыки солдатами из-за Твоего дела, сколько грудей с радостью приняли пули и были изрешечены во время распространения Твоего учения, и сколько слез текли из глаз твоих приближенных из-за любви к Тебе.

О Боже! и Султан всех Султанов милосердуй над своими созданными во Имя Своего Величайшего Имени, того Имени, которое назначил Ты местом восхождения всех добрых деяний, и устраните завесы, которые закрыли Тебя от взоров Твоих рабов, и пусть охватит их Твоя приманка и энтузиазм в Твоем деле, чтобы они пошли бы со стороны забвения и кривизны на сторону достоверности, истины и правдивости и желания Твоего.

О Боже! Ты Всепрощающий и Добродействующий: не отстрани своих рабов от моря, содержащего жемчужины Твоего познания и от своих дверей, открытых Для всех людей. Ты их не бросай на произвол, так как они, не понимая, бегут от того что им самим принесет пользу, а потому прошу Тебя, о Боже! Обращайся с ними милосердно и кротко и очисти их сердца от злонамерений и животной страсти, дабы они могли бы приближаться к Тебе и вкусить от сладости Твоих слов и утолить жажду от стола ниспосланного Твоим Небом, так как Ты всегда был и будешь Всепрощающим и Добродействующим. Нет Бога, кроме Тебя Чистейшего, Милейшего и Светлейшего.

О Боже! Тебе известно, что сердце и все тело говорят только о Тебе, я влюблен в Тебя, я готов, чтобы моя кровь была бы пролита из-за Тебя, дабы от моей крови выросли бы Тобою желанные плоды, и Твое учение было бы распространено между твоими рабами, к каковому учению пока дошли некоторые, утолившие жажду из Твоего Щедрого Родника и обильного ручья и выпившие из милосердной Твоей чаши.

О Боже,! Ты знаешь что я не пожелал ничего, что Тебе противно, и не было у меня другого намерения, кроме Твоего, не писал ничего, что Тебе нежелательно. Ты заставил меня проявить себя. О Боже! Ты видишь, какие я терплю на земле лишения и унижения, все притесняют меня за то, что я говорю от Твоего имени, но если я не поступлю по Твоей Воле, ведь я буду достоин наказания.

Нет, нет, о Боже! Клянусь твоим Величием я всецело предан Тебе, никогда из-за своего спокойствия не брошу Тебя и из-за блаженства земного, не уйду от Тебя. Боже! Боже! Я никогда не жаловался из-за любви к Тебе, за те унижения, которые я терпел за Тебя, причина тому то, что Ты ниспосылаешь мне терпение и убеждение, а то я сам по себе не достоин такого положения, ибо Ты Щедрый и Милосердный.

О Боже! Письмо это я хочу отослать Шаху Персидскому. Ты же знаешь, что у меня другой цели нет, кроме того, чтобы Султан обращался со своими рабами справедливо, и чтобы он был бы милостивым с жителями Твоего Государства. Смело говорю, что я от себя ничего не имею, действую всегда по Твоей воле, да пусть уничтожится существо, неверующее в Тебя.

О Боже! Клянусь Тобою, что у меня нет другой цели, кроме Воли Твоей. Сжалься над сим нищим, держащим край Твоего платья, и над сим смиренным, любящим своего Величайшего, Милейшего и Сильнейшего Создателя.

О Боже! Помоги Султану, чтобы и он действовал бы по Твоему закону и давал бы правдивые повелевания, и чтобы в Его Государстве, обращались бы с последователями настоящего учения так же, как обращаются с последователями остальных учений. Ты справедлив, Мудр и Всемогущ.

О Султан сего времени! С разрешения и позволения Е. В. сей раб покинул Вашу столицу (Тегеран) и поехал в Багдад, где прожил 12 лет, ни разу к Вам и ни к другим правительствам ни с какой либо просьбой не обращался и с надеждой на милость Бога проводил там время.

Вот, наконец, назначается и приезжает в Багдад одни из Ваших служителей (Генеральный Консул), с его приездом начинается здесь для сих бедняков притеснения, с каждым новым днем муллами, во главе черни создаются для сих невольников все новые и новые мучения и избиения, несмотря на то, что со стороны последних не бывало ни разу ни малейшего повода или поступка против Правительства, или против закона и обычаев сего края.

Сей слуга, предвидя, что от действий и смелости гонителей могут получаться нежелательные последствия, написал Министру Иностранных Дел Мирза Саид Хану прошения для Доклада Вам и готов был исполнить все повеления, каковые бы ни исходили от Вас, но прошло много времени, а ответ не последовал.

Тем временем дело дошло до того, что ожидался с минуты на минуту погром, при котором неминуемо должны были быть и человеческие жертвы; для предостережения кровопролития, некоторые бехаисты обратились к помощи губернатора Багдада, при этом ими руководствовало желание сохранить спокойствие. Кто беспристрастно обсудит этот поступок бехаистов, то найдет, что он принес громадную пользу и, кроме того, не было другого исхода.

Ваше Величество должен подтвердить тот факт, что в тех городах, где проживало маленькое общество из последователей сего учения, там всегда кровопролитие начиналось от притеснений и гонений начальствующих лиц, но с того момента, как сей ничтожній раб поселился в Багдаде всех последователей сего учения удержал и удерживаю от раздора и преступления, мои собственные поступки служат доказательством моих слов. Никто не может отрицать, что общество последователей сего учения в Багдаде значительно гораздо больше, чем в других городах, но, несмотря на это, ни один бехаист не позволяет себе издеваться ни над кем и не притесняет никого. Вот уже 15 лет, надеясь лишь на милость Бога, живут терпеливо, перенося все притеснения и ожидая помощь лишь от Бога.

После приезда моего в Адрианополь, некоторые из живущих в Багдаде, а также и в других городах, спросили о значении слова «Победа», обещанной Богом в ниспосланных Своих Книгах. Я все время отвечаю на такие и подобные вопросы обращающихся ко мне людей. Для того, чтобы и Вам стало бы ясным, что сей слуга служит только делу усмирения людей и согласия между ними, ниже помещаю мой ответ на вопрос о вышеуказанной «победе»; хотя из этого ответа Вы не узнаете все те дары, которыми одарил Меня Бог, но все же Вам будет известно, что я и не лишен от красоты ума одаренного Милосердным и Всемогущим Богом.

Вот копия этого ответа:

Бог Всевышний.

«Известно, что Бог чист от мира сего и от того, что в нем находится. Цель от «побеждения» не то значит, что Бог с кем нибудь будет воевать с оружием в руках. Всемогущий Бог видимый и невидимый поручил сушу и моря Царям земли; они являются до известной степени местом проявления Его Могущества: если поступки этих Государей будут угодны Богу, то они будут считаться действительными представителями Могущества Бога, если нет, то лишь Ему известно, чем эти Государи считаются при Нем».

«А Бог сам для себя выбрал сердца людей, каковы являются местом клади речей, любви к Богу, очагом науки и Божественной мудрости. Всегда цель Безотменного Бога была та, чтобы очистить эти сердца от земных страстей, дабы могли бы в этих сердцах освещаться светлые деяния и качества Бога. В города сердец исследует допускать врагов, чтобы всегда могли бы там помешаться друзья Бога», т. е. добродетельство Его, а не сам Бог. Он всегда был чист и будет таким-же. Он никогда Сам не помещается, не исходит и не возвышается».

«Побеждение» не то значит у Бога, что надо вести вражду или притеснять кого-либо, напротив, желательно, чтобы были бы побеждены и взяты города сердец, в коих властвуют воины страсти и невежества, каковых следует побеждать воинами: речью, мудростью и доброжелательством. Тот кто желает быть воином Бога, он должен прежде всего победить в своем сердце врагов Его, т. е. не дать там места ничему, кроме учения Бога, и лишь тогда он может побеждать других лиц. Вот что значит победа. Никогда Бог не любил и не будет любить вражду, а если некоторые прибегли к этому, то это было от невежества их, ныне учение Бога гласит: «если кто будет убит в деле Бога, будет гораздо угоднее Богу, чем будет убивать за дело же Его».

«Ныне друзья Бога должны действовать так, чтобы они своими добродеяниями привлекли бы всех в рай Божий и отрезвили бы их. Клянусь Солнцем Святого Неба, что никогда друзья Бога не обращали внимание на земную жизнь и на существующих в нем. Истинный Бог всегда желает привлечь к Себе сердца своих рабов, дабы избавить их от земных страстей, очистить и довести их до бессмертия. Всесильный и Могущественный Бог не нуждается ни в чьей бы ни было дружбе и не боится ни от чьей бы то ни было вражды, все это рождается на земле и уничтожается тут же. Бог Един. О Местонахождении Его, о летах Его нельзя ни говорить, ни писать, ни догадываться и не восхвалять. Он чист от восшествия и возвышения. Он существует, но как, никто этого не может узнать. При Нем находятся все науки. Нет Бога, кроме Бога Превосходного и Всезнающего».

КОНЕЦ.

ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО! Для Вас вся суть настоящего учения тогда лишь будет ясна, если сами миролюбиво обратите внимание на положение дела и не поверите обвинениям и докладам некоторых наших обвинителей, обвиняющих нас неосновательно и неимеющих на то ни малейшего доказательства. Молюсь Богу, чтобы Он направил Властителя на тот путь, который принесет всем пользу.

Из Багдада сей раб бы вытребован с некоторыми несчастными и доставлен под конвоем в Константинополь. После приезда туда, я ни с кем не вел беседу, так как у меня не было другой цели, кроме того, чтобы все узнали, что сей слуга не тиран и не злонамерен и даже с злонамеренными людьми не имел никакого сношения.

Клянусь Тому, существование которого свидетельствуют все существующие, что согласие мое на все эти унижения и недостатки получается от того, что я, принимая во внимание некоторые обстоятельства желаю предостерегать людей от пропасти. Бог свидетель моим добрым пожеланиям и моим речам.

Справедливыми Царями называются те Цари, которые являются оттенком Бога, т. е. они должны быть правосудными, под Их крыльями должны ужиться все люди в согласии и благодати. Все Цари должны быть таковыми, никто из них исключения не должен составлять, так как раз они являются оттенками Бога, то должны будут поступать по Божьему желанию. Владыка Бог называет Себя воспитателем всего созданного. Он всем, без исключения, одинаково добродетельствует и милосердствует.

Все знают, что последователи сего учения, находятся ли они в заблуждении или нет, это другой вопрос, но верят свято в своего учителя и признают его, как избранника Бога, и, во имя Бога, из-за своего учителя жертвуют всем, что имеют и даже не щадят своих жизней. Такие жертвы со стороны верующих служат очевидным фактом и красноречивым доказательством что сей призыв верный и Божественный, так как никогда не бывало случая, чтобы умный человек без убеждения пожертвовал бы собою.

Если скажут, что последователи сего учения сумасшедшие, то ведь их не один и не два, а бессметное количество и всех категорий людей, которые сознательно и радостно пали под руками палачей. Если не признавать доказательством и не соглашаться с истинными речами вышесказанных убежденных лиц, пожертвовавших своими жизнями за распространение настоящего учения, то какими же доводами и обстоятельствами гонители могут оправдаться пред Судом Владыки Бога.

Покойный Гаджи Сеид Мамед, дай Бог ему тихой заупокойной жизни, несмотря на то, что был одним из лучших муштеидов своего времени, известным своею набожностью и настолько считался высокопреосвященным, что все, без исключения, считали его духовным отцом и верили в его чистоту и непогрешимость, когда он сам объявил газават (священную войну) против России в 1829 г., и сам со знаменем в руках двинулся на Россию, а народ шел за ним, как туча, но несмотря на все это, как только он увидел малейший отпор со стороны русских войск, оставил поле битвы и возвратился домой.

О, если бы прервались все завесы и весь народ увидел бы все, что от них прячут. Последователи сего учения более 20 лет, днем и ночью терпят наказания и переносят муки из-за дела Бога, смирились со всеми лишениями, каждый из них по неволе, бросив родной очаг, тоскует на чужбине, сколько детей остались сиротами, сколько отцов лишились сыновей, сколько матерей из боязни пыток и мучений не могли даже приблизиться к трупам своих детей и оплакивать их, сколько людей, живущих в богатстве, очутились в нищете, не осталось пи клочка земли, который бы не украсился кровью сих угнетенных, и пространства в небе, где-бы не слышны были стоны сих несчастных — но, несмотря на все эти мучения все же последователи сего учения не отступают ни на шаг от своих направлений. За все это время, притеснения сыпались на них как дождь, но от этих притеснений воспламенялись в их сердцах искры любви к Богу и настолько убеждались, что их резали по кускам, но они и словом не обмолвились против сего учения и с удовольствием терпели все пытки за дело Бога.

О, Султан! От дуновения Милосердного Сострадательного Бога последователи сего учения отдались Ему всем сердцем и пошли за учением Единого Бога. Доказательства сих влюбленных налицо, но жаль что некоторые окружающие Вас очернили перед Вами сих последователей, а потому Вы относитесь к ним с презрением, тогда как они являются истинными верующими в Бога и паломниками Его дворца.

О, Султан! Если бы Вы согласились вызвать меня и всех духовных и муштеидов сего времени, дабы в спорах с ними, для Вас не осталось бы ни малейшего сомнения в том, что последователи сего учения являются обладателями истины. Я от души желаю такого суда и с удовольствием приму приговор, если окажусь виноватым.

В Коране есть следующее изречение: «если Вы являетесь обладателями правды, то пожертвуйте себя за эту правоту». Видите: пророк, пожертвование собою за правоту считает главным доказательством. Вы же знаете, кто доказал это на Деле.

Если переписать из книг Бога те изречения, которые доказывают верность и истинность настоящего учения, а также те поступки последователей сего учения, каковые также служат их доказательствами, то составятся целые объемистые книги. Разве возможно не верить тем, у коих слова сходятся с поступками, а верить тем, которые ни за что не согласны, хоть на йоту, чтобы расстаться от своего величия и могущества.

Некоторые из муштеидов которые считают меня еретиком, никогда в жизни меня не видели и даже не знают мою истинную цель, но, несмотря на это, приказывают и действуют против меня так, как им хочется; тогда как, если кто что-нибудь говорит, то должен это доказать и на деле, а то одни разговоры еще недостаточно доказывают чистоту душ.

Ниже помещаю в переводе выдержки из страницы тайны дочери Пророка Фатимы, каковые проливают достаточный свет на вышесказанный вопрос. Здесь, обращаясь к тем лицам, которые с виду похожи на святых и ученых, а на самом деле подчинены власти своей животной страсти и внутреннему плотскому «я» говорится:

«О, непостоянные, почему с виду оделись пастухами, но душою являетесь волками для стада Божьих овец. Вы похожи на ту звезду, которая пред зарей светится, как бриллиант, но обманутый этой звездою караван моего города попадает в пропасть и гибельные последствия».

В другом месте говорится:

О, те, которые с виду красивы, а душою испорчены. Ваш пример похож на горько-соленую воду, которая видом очень прозрачна и нежна, но когда она доходит до руки обладателя вкусом, то и капля из этой воды не принимается».

Лучи солнца падают и на землю и на зеркало, но в отражении между ними большая разница».

Еще там же говорится:

«О, сыновья мира. Бывало очень много утр, когда благосклонное мое просвещение навещало Вас, но Вы находитесь или во сне, или были заняты не Богом, а потому, как молния, мое просвещение убегало от Вас и возвращалось на свое светлое место, близко стоящее от Бога. Но Всемогущий Бог все-таки не пожелал чтобы невежественные Ваши поступки стали бы известны между всеми святыми воинами Бога. Еще говорится:

«О, претендующие на Божью любовь! По утрам к Вам повеяло благосклонное мое внимание, но и Вас находило спящими и беспечными, оно, оплакавши Вас, уходило».

О, султан! На основании вышесказанного Вы не должны осудить нас со слов духовных лиц, отрицающих настоящее учение, а также и не должны осудить и на основании нижеследующего изречения из Корана Пророка глаголющего:

«О, верующие в Бога! Если к Вам придет с какою либо вестью даже развратник, то Вы от него требуйте доказательства, но отнюдь от него не отстраняйтесь, дабы не быть из числа тех племен, которые после раскаялись от своих деяний».

И на основании слов пророка, сказавшего:

«Не подтверждайте показаний лиц, занимающихся кляузой».

Некоторые же ученые отцы введены в заблуждение, потому что никогда они со мною не виделись, а те из них, которые повидались со мною, они могут свидетельствовать, что я не говорю ничего, кроме того, что значится в Божьих книгах, и всегда придерживаюсь следующего изречения, значащегося в Коране:

«Ого, меня наказывают за то, что я поверил Богу и верю его посланиям, бывших ранее пророков».

О, Султан сего времени! Взоры сих угнетенных обращены на милость щедрого Бога, нет сомнения, что за этими мучениями, переносимыми нами, последует благодать и за этими страшными гонениями, наступит спокойствие. Надеюсь, что Вами лично расследуется это Дело, дабы успокоить страну. Это есть единственный способ к успокоению умов, в противном случае Бог сам поможет».

О, Боже! Ты Святой и Ты Целомудренный, свидетельствую, что сердца Царей находятся в Твоих Могущественных Руках, если Ты пожелаешь; о, мой Боже! чтобы обращались бы сердца этих Царей к Твоему Милосердию и Благодеянию, то Ты Всемогущ и Боеспособен. Нет Бога, кроме Тебя, Несправедливого и Благочестивого.

Пророк Магомет завещал духовным отцам, чтобы они обладали бы этими четырьмя качествами: 1) преодолевать свою страсть; 2) сохранять строго религию Бога; 3) оберегать людей от земных соблазнов и 4) быть исполнителями закона Бога.

Если Вы, имея в виду вышеозначенное завещание Бога, обратите внимание на дела настоящих духовных отцов, то между ними найдете очень и очень мало таких духовных, остальные же, хотя они считаются настоящими пастырями, но на самом деле они являются волками.

Пророк про духовных отцов настоящего времени предсказал следующее:

«Духовные лица того времени будут злонамереннее всех духовных, живших под сим Небом. Вся подлость вначале будет исходить от них, но, в конце концов, перейдет к ним самим».

Точно также пророк про настоящее время предсказал следующее:

«Когда поднимается флаг верного учителя, то его будут проклинать все жители востока и запада».

Если кто будет отрицать вышесказанные пророчества пророка, то я берусь доказать их. В этом письме я не хочу поместить все доказательства, которыми руководствуемся, так как хочу не распространяться.

Те духовные ученые, которые действительно чисты от мира сего, они не обращались со мною с ненавистью, например, покойный Шейх Муртуза, да будет ему царство небесное и Божья благодать, во время моего жительства в Багдаде против меня никаких мер не предпринял и даже не отозвался обо мне плохо, ибо он действовал так, как было угодно Богу. Желаю от Бога, чтобы все действовали бы так, как угодно Богу. Но напротив, ныне все, позабыв учение Бога, стараются кто как может, притеснять сих угнетенных, и дело дошло до того, что если от получающих у Вас жалованье служителей спросить: какую пользу принесли Вашему Правительству? пли какими делами занимаетесь, от которых бы получилось Вашему народу что-нибудь полезное? или какой подвиг сделали во славу Вашей родины? У всех получится един ответ: «мы, под именем бабидов, резали, убивали, уничтожали как их самих, так и их достояние». Подвиг этих служителей дошел до того, что они продавали за деньги бедных бехаистов, последние случаи были в Тавризе и Мансурие.

Об этих ужасах мы Вам не писали, служители же Ваши, находя нас беспомощными, и, позабыв своп прямые обязанности, занимались такими неслыханными притеснениями, извлекая из них для себя доходы.

О, Султан! в Вашем Государстве живут последователи всех учений, пусть же и эти угнетенные последователи живут у Вас в мире и спокойствии. Ведь все властвующие обязаны обращаться по общему положению со всеми народностями, не исключая никого, с великою справедливостью, и не щадя никого, должны наказать всех провинившихся, по закону Пророка, так лишь точным применением и исполнением законов достигаются справедливость, спокойствие и охрана невинно пропадавших жизней.

В данном вопросе пророк учит так:

«О, ученые! Приведением в исполнение законов Бога, достигается для всех жизнерадостность».

Очень далеки будете Вы от справедливости, если за грехи одного лица будете наказывать всех последователей того учения.

Поп этом случае Пророк учил так:

«Всех не наказывайте за грехи одного лица».

Всем известно, что между последователями всех учений найдутся и ученые и невежи, и умные и глупые, и благонравные и злонамеренные; никогда умные люди не действуют против закона, так как умные люди одно из двух, или стремятся к достижению земной спокойной жизни, или добиваются небесных благ, в последнем случае никогда они не пойдут против учения Бога, а в первом случае они не сделают того, от чего получались бы плохие последствия, пропадали бы массы жизней и послужили бы причиной к притеснениям, гонениям и неприятностям, а напротив, они своими действиями и поступками должны содействовать согласию, стало быть никогда от умного человека нельзя ожидать такого возмутительного и противозаконного поступка (намек на покушение на жизнь Шаха одним глупым бабидом). .

Прошу тебя о Боже!, чтобы Ты направил бы людей на путь истины, дабы они приближались бы к Тебе, Всемогущему Владыке.

Хвала Тебе, о Боже! Ты видишь мое безвыходное положение, слышишь мои стоны, Тебе известна вся моя цель: если я искренне зову людей к Тебе, то направь их к восходу солнца познания Твоего, а также пусть и Султан вникнет в суть Твоего дела.

О милосердный Боже! Пошли Султану Свои Блага из Своего Щедрого Неба и сострадательного Облака, дабы Султан бросил бы все земное и обратился бы к ласкам Твоим.

О Боже! Помоги Султану, чтобы он помог делу распространения Твоего учения между твоими людьми, содействуй ему Твоими тайными и явными воинами, чтобы он мог бы завладеть городами, именем Твоим, и чтобы учением Твоим он имел бы великую власть над всей землей, ибо Ты Всемогущ, в Твоих руках находится вся небесная и земная власть, Ты был и всегда будешь также в будущем Владыкой всего существующего. Нет Бога, кроме Тебя Всесильного, Вссвладеющего и Милосердного.

О, Султан! пред Вами настолько очернили последователей сего учения, что если от кого нибудь из них обнаружится какой-либо противозаконный поступок, то единогласно все приходят к выводу, будто учение это учит к тому.

Клянусь Единым Богом, что сей слуга — я учу даже не огорчать никого, а не то, что противно желанию Бога.

В Коране Пророком ясно воспрещено употреблять вина, но, несмотря на это, некоторые мусульман пьют его, хотя духовенство со всей силой борется против этого зла. Разве выпивка вина мусульманами доказывает, что Пророк разрешил пить его? Все видимые могут удостоверить чистоту учения пророка.

Последователи настоящего учения признают Бога Всемогущим, они не говорят, что больше от Бога избранников не будет; те же которые говорят, что больше от Бога избранников не будет, какая же будет между ними и между теми верующими разница, которые убеждены в том, будто «у Бога Руки связаны». Если кто Бога признает всегда Всемогущим, то сам должен признать всех тех, которые явились от Бога. Нет другого исхода и убежища, лишь надо приближаться к Богу который является Владыкой всего.

Божьему пожеланию и Его Воле никто помешать не может и ничто не может служить преградой: ни противники го учения, ни доказательства неверующих и ни насмешки врагов. В конце концов все будет по Его Воле.

Избранники от Бога являются жемчужинами морей, воплощениями Божественных явлений, но несмотря на это, люди всегда в первое время обращались с ними не дружелюбно и с ненавистью. В данном вопросе Пророк в Коране сказал следующее:

«Всякое племя старалось уничтожить учение того Пророка, который являлся из их среды, и хотели своими лживыми доказательствами отрицать веские доказательства истинного Пророка».

Там же говорится еще следующее: «Все избранники от Бога, когда проявляли себя, терпели от народа насмешки».

О, Султан! обратите внимание на обращение народа, с последним из Пророков и Царей всех избранников — Пророком Магометом, да будет принесено Ему все в жертву; когда он проявил себя в Мекке, сколько он терпел от злонамеренных лиц притеснений! Люди того времени были настолько далеки от истины, что мучения, совершаемые над Пророком, считались у них благодеянием, так как духовные — ученые того времени как из евреев, так и из христиан, бойкотировали это светлейшее Солнце и, благодаря им, все люди от мала до велика, старались потушить свет его. Имена всех главных гонителей пророка известны в истории Ислама, например, между ними фигурировали: Вахаб. сын Рахиба, Кааб, сын Ашрафа, Абдул ла Аби и др., и дело дошло до того, что составили общее собрание и там единогласно решили: «предать смерти Пророка Магомета», о чем значится в Коране в следующих стихах: «Коварствуют с тобою неверующие, они желают заставить тебя отрекаться от учения Бога, или хотят тебя убить, или хотят прогнать тебя из своей среды. Хотя они коварствуют но зато и Бог коварствует. Бог есть коварнее их».

Там же еще говорится:

«Если ты не в состоянии о, Магомет, терпеть притеснения неверующих, если только можешь, прячься в недрах земли или подымайся по лестнице в облака, и так покажи им чудеса, (стихи Корана), если захочет Бог, то они найдут и соберутся вокруг истины, напоследок не будьте из невежественных людей».

Из содержания этих стихов чистые сердца верующих воспламеняются. Ныне никто на эти обстоятельства не обращает внимания и ни малейше не думает о том: почему в первые времена, когда Пророки проявляли себя, все от них отстранялись. Точно таким же образом обращались и с предпоследним Пророком Иисусом Христом рожденным от Марии. После того, как этот Воплощенный Милосердием Бога проявил себя, все духовные — ученые того времени признали это Светило Веры еретиком и, в конце концов, по приказу духовных отцов того времени, т. е. Анны и Кайафы, над ним надсмеялись, так что перо стыдится о них писать, а впоследствии от их рук Он вознесся на небеса.

Если перечислять историю возникновений учений всех пророков, то боюсь утомить Вас.

Все духовные — ученые евреев единогласно говорят, что после Моисея самостоятельный пророк никогда не должен явиться, а если кто придет, то ни под каким видом не должен изменять моисеевский закон и во всем должен подчиняться ему и распространять его учение на восток и на запад.

Точно таким же образом говорят евангелисты. Они также убеждены, что после учения Иисуса Христа гласящего, что «небо и земля могут уничтожаться, а слова Сына человеческого никогда»; другой самостоятельный пророк ни в коем случае не может явиться.

Но в другом месте Иисус Христос сказал:

«Я иду, но опять приду».

В Евангелии Иоанна говорится так же:

«И даст Вам Бог другого утешителя, да пребудет с Вами во век».

В Евангелии Луки также есть намеки о том, что придет «утешитель», но так как некоторые духовные ученые христианства растолковала значение слов Иисуса Христа по своему, а потому и не дошли до истины.

О, если бы только Султан позволил бы мне послать Ему те откровения, от которых бы просветились наверно очи читающих и успокоились бы сердца их, дабы всем стало бы ясно, если только они справедливые, кто владеет науками Божественных книг.

Некоторые из ученых-духовных, когда не Могут ответить противнику, то защищаются тем изречением пророка, где он сказал, что «духовные — ученые предшествовавших религий извращали по своему слова своих пророков»: Но он, пророк, говоря это, приводил примеры и указывал места. Из этого еще не выходит, что будто все учения предшествовавших пророков извращены.

Если бы не невежество темной массы и неутаивание истины духовными учеными, я бы сказал такие речи, которые послужили бы к радости народам и душевно люди поднялись бы до такой высоты, где бы был слышен шелест от Веяний Бога, гласящий: «Нет Бога, кроме Бога истинного», но жаль, что сейчас, за неудобностью времени, язык не может говорить о них и сокровищница мудрости и доказательства запечатаны до того времени, пока Бог Своим Всемогуществом не даст свободу, ибо Он Всемогущ и Властвующий.

О, Боже! прошу Тебя тем Именем, которым властвуешь над Вселенной, береги Светило Свое, светящее в лампаде Твоего Могущества, от ветров ненависти и натиска невежд, и дай ему еще больше света от топлива Своей мудрости.

О, Боже, прошу Тебя тем Именем, от распространения которого волнуются и плачут все жители земли и неба, конечно, кроме тех лиц, которые держатся за крепкую ручку Твоей двери. Ты не оставь к Себе Твоей двери. Ты не оставь меня между людьми и не бросай меня, возьми меня к Себе и допусти войти под Сени Твоей милости и напои меня от чистого и милосердного вина, дабы я мог бы отдыхать под приятным Твоим куполом, ибо Ты Всемогущ, Ты Всевышний и Любящий.

О, Султан! воистину говорю: погасли свечи справедливости, а взамен их горят свечи притеснения и беззакония, и дело дошло до того, что арестовали и мое семейство и их, как пленников, препровождали из Зоора и Тегерана в Багдад, из Багдада в Мусель и т. д., это не первый случай, что семейство Бога арестуется, терпит унижения и обиды и находится в плену.

Припоминайте историю и приключения с семейством пророка Магомета, как их арестовали, как их пленниками доставили в Дамаск к Езиду; между этими пленниками из мужского рода оставался в живых лишь благородный слуга Бога и самый близкостоящий к цели Бога Зейнал Абдин. Когда его спросили: «разве вы отвергаете учение Бога?» он ответил: «о, нет, мы веруем в Бога и в Его учение и распространяем его между неверующими». Далее спросили его: «разве Вы изменяете некоторые пункты из учения Пророка и разрешаете делать то, что воспретил Пророк?» на что он ответил: «О, нет, мы первые исполнители его законов, мы являемся представителями его учения, и мы учим парод его учению, тогда его спросили опять: «разве Ваши слова не совпадают со словами Корана?» на что он ответил: «Коран от начала до конца утверждает нас, мы являемся духом жизни между людьми, мы являемся теми реками, которые соединены с морем истины, посредством этих рек люди могут оживиться в сем мире, после долголетней смерти, нами распространяется на земле учение Бога и доказывается его истинность, все разъяснения Корана находятся при нас». Тогда его опять спросили: «почему же тогда Вас так мучают, притесняют и держат в плену?» на что ответил: «а потому, что мы, кроме Бога никого не обожаем и не передаемся никому».

Я всецело не передал всю полемику Имама Зейнал-Абдина, только писал несколько слов из его объемистой речи, от которой отрезвились многие лица, познавшие истину. Цель моя здесь та, чтобы показать, что всегда бывали зловредные и укрывающие истину люди. Например, в сегодняшние дни, мы видим людей, которые когда-то были сами притеснимы и гонимы за дело Бога, но ныне, позабыв все, сами стали притеснять и мучить людей, ныне стоящих за дело Бога. Они не понимают того, что делают.

Клянусь истиной, моя цель не кровопролитие и не зло, а напротив, я хочу очистить людей от зла и направить их к Богу, Владыке судного дня. Я сам спал на своем ложе, разбудило меня дуновение Милосердного Бога и приказало мне провозгласить между небом и землей Его учение. Эти слова, которые говорю я, не мои слова, я их говорю по воле Бога. Это могут свидетельствовать сидящие у престола Бога, а также все жители Его Града.

Клянусь совершенной истиной, что я вовсе не жалуюсь на те притеснения и лишения которые терплю я за дело Бога. Если не будут эти мучения, падающие, как дождь, то сады Бога не примут приятный и миловидный вид; если сердца, как фитиль, не будут гореть, то свеча Бога не осветит окружающих.

Разве кому-нибудь вечно останется все то, что имеют? разве помогут кому-нибудь перед судом Бога имения, богатства или почет их? если разбирать черепа и кости умерших, лежащих под землей, рядом с камушками, разве можно различить, которые из них принадлежат Султанам или Царям? Нет, клянусь Владыке, нет, нельзя узнать. Разве можно различить, которые из них были богатые, или которые — бедные? Те, которые после себя не оставили благое имя, все они уничтожились. Где теперь ученые и мудрецы, где их понятия и прозорливость, где склады золота, спрятанные от людей, и имения, видимые всеми? где престолы, украшенные драгоценными камнями, и где бесценные ковры? Отрезвитесь! Отрезвитесь! все они уничтожились. Умные никогда из-за низшей мирской жизни не бросают небесную жизнь. Где то лицо, которое властвовало над землею и имело в подданстве своем всех остальных Государей, и где те, которые расточили свои имения и уничтожили все богатство, где те лица, которые командовали над бесчисленным множеством воинов, где лица, которые шли под красными и желтыми флагами, где то лицо, которое властвовало над Реем (Тегераном) и притесняло людей из Дамаска, где те щедрые лица, которые бросали свое богатство направо и налево, и удивлялись их щедроте все щедрые создания Бога, где те лица, которые проводили свое время в забвении и разврате, где те красивейшие женщины мира, и где те стройные мужчины, где те прекрасные дома, с их украшениями и драпировкой, где их обильные столы, музыка, чудные местопребывания с их водопадами, деревьями, птицами, о, горе им — все они уничтожились и легли костями в сырую землю и от них не осталось ничего, не слышно от них ни одного слова и не видно от них никакого признака!

Но, несмотря на такие явные факты, все же нас притесняют и отрицают, к нам придираются. Удивляюсь, насколько эти люди далеки от истины: видя, что все идут из этого мира и более никогда не возвращаются, все же безустанно стараются, то падая, то подымаясь, то унижаясь, то гордясь. Разве не настало еще время, чтобы они отрезвились бы и побоялись Бога?

Да будет хвала тем, которые говорят: «О, Боже! Воистину настало то время» и сами отреклись от всего земного и обратили взоры свои к Владыке всего существующего и на Султана земли и неба. Разве на земле есть такие лица, которые бы своими поступками были достойны приблизиться к престолу Бога, или чтобы не было между ними и Богом никаких земных преград? Жаль, что эта пословица верна: «что посеешь, то и пожнешь», «что положишь, то и возьмешь». О, Боже! Прошу тебя, обращаться с темными людьми не по-справедливости, а но милосердию своему и предоставь им пользоваться Твоею милостью, дабы могли бы они отречься от всего земного и обратиться лишь к Тебе.

О, Султан! я очень много терпел в деле Бога мучений, каковые не терпел до сих пор еще никто па свете: от мала до велика, все отстранились от меня, все пути стали для меня слишком узкими, вся жизненная вода по моему пути поглотилась землей, сколько мучений сыпалось на меня, а сколько в будущем я их буду терпеть. Но все таки я иду с удовольствием к намеченной Богом цели, во главе со своими друзьями по ночам слезы мои лились как дождь, даже обмокла от них подушка моя, я плачу не лично за себя клянусь истинным Богом, желаю, я чтобы голова моя за дело Бога была бы на штыках, еще не было случая, когда я бывая под деревьями не молил бы Бога: О, если бы меня повесили здесь за дело Бога! ибо я вижу людей в опьянении от земных благ и не знают они того, что делают: они бросили учение Бога, даже над Ним надсмеиваются, считают Его детской забавой и думают, что понятия их служат для них сильнейшей опорой, но нет, они ошибаются, вопрос не так стоит, как они думают. На днях они сами убедятся, что они сильно ошибались.

В скором времени люди, владеющие земной силой, меня вышлют из этого города, т. е. из Адрианополя в Акку; как говорят, г. Акка очень разрушен, там климат и вода очень скверные, изобилуют там один совы и слышны лишь неприятные их голоса, меня будут держать там как узника, не будут допускать ко мне никого, я буду отрезан от всего света, но клянусь Богом, если даже уморят меня голодом и заставят лежать все время в сырости и на камнях и в обществе моем будут одни земные насекомые, или бросят меня в необитаемую степь на съедение хищных зверей, и то я жаловаться не буду и буду терпеть так же как терпели предыдущие учителя Божьего учения, лелея себя надеждой, что мой арест освободит людей от крепких рук невежества и очистит их души от земных страстей, что эти мучения мои в темницах дадут пароду просвещенную жизнь на этом свете и послужат им сильнейшею крепостью при натиске врагов непознания, ибо так было всегда, когда мучили и притесняли избранников Бога.

Вот, вот, скоро настанет время, что люди познают того, чего не знали до сих пор, ибо от лиц, предводителей их, скоро отпадет маска и все разочаруются в них, все инструменты предводителей народа станут тупыми и более не будут действовать, положение их не будет устойчиво. До каких же пор они, пользуясь темнотою народа, будут пользоваться ими, и до какого времени люди должны оставаться в нерадении и несчастии.

Разве властвующий на земле вечно остается при своей власти, или презренный вечно остается в презрении? Разве останутся всегда в уважении и в великой роскоши и исполняются беспрекословно все их прихоти, лица, которые завладели Божественным духовным престолом, от чего вполне обеспечились. Нет и нет, клянусь Богом, нет, все, что земное, все будет уничтожаться, кроме Лика Бога ничего не останется. Были ли какие-либо кирасы, в которые бы не попадали никогда вражеские стрелы? Были ли крылья, поднимающиеся высоко, — высоко, у которых бы судьба не вырвала бы перья? Были ли города земные вечно в блеске, могли ли они удержаться от разрушений? Были ли престолы, которые бы не разбились вдребезги? Были ли дворцы, которые бы не пришли в ветхость? Если бы все узнали все предначертания Бога, они бы перестали меня осквернять и даже поблагодарили бы меня, но жаль, что сейчас находятся они в забвении и во власти страстей, созданных ими самими же.

Вот, вот, Рука Владыки раскроет небо и просветит земную тьму и откроет широкие ворота своего города, дабы вошли бы туда люди тысячами, тогда будут упрекаемы те, которые ныне сами упрекают, и ныне находящееся в зачатке Божье учение, тогда будет пользоваться всеобщей известностью.

Неужели же думают люди, что вечно останутся в сем мире, ведь видят же умирающих, которые более не возвращаются. Клянусь Богом, им более возврата нет, разве только перед судом Бога, тогда они должны будут отдать отчет в своих поступках, тогда хорошо будет тем, которые не обременены.

Молюсь Богу, чтобы Он очистил сердца некоторых духовных ученых от ненависти, чтобы они на все смотрели бы справедливыми глазами, не утаивали бы истину, и чтобы из-за власти земного не отстранялись от благ небесных, и чтобы не предались увлечениям мирской жизни, а восприняли бы учение Бога в те дни, «когда горы будут расстилаться по земле, как ковры» (изречение из Корана).

Хотя ученые-духовные сего времени рады тому, что нас так страшно притесняют, но вот, настанет время, когда они сами будут притесняемы, тогда они будут плакать и умолять.

Клянусь Богом, если представится мне выбрать одно из двух: или земные блага, удовольствие, богатство, власть, или то, что сейчас терплю: мучения, притеснения, лишения за дело Бога, воистину я принял бы и тогда последнее, никогда не переменю терпимое мною лишение за все земные блага: если бы не эти мучения, которые я терплю, то чем бы я удовольствовался?

Для всех мудрецов не тайна и все приближенные к Богу лица знают, что большая часть моей жизни прошла в положении человека над головой которого висела на волоске смерть, и ожидавшего ее ежеминутно, но, несмотря на это, я все время восхвалял Бога и был доволен Им.

О, Боже! Прошу Тебя осени верующих своею милостью, преданных Тебе лиц приближай к Себе, овей людей благоуханными ароматами из Своего Цветника, озари их милостивыми лучами из Своего Небосклона и направь Султана на тот путь, который Ты Сам желаешь, и помоги ему приблизиться к местам проявления красивейших Твоих Имен, дабы он перестал притеснять и мучить народ и чтобы он справедливо властвовал над всеми.

О, Боже! Окружи всех у берегов Своего Величайшего моря, каждая капля которого гласит: «Нет Бога, кроме Того, который радует и оживляет всех людей, молимся Ему, ибо Он Наставник».

О, Султан! Молюсь Богу, чтобы Бог назначил тебя защитником своего учения и распространителем справедливости между своими людьми, дабы ты обращался сов своими поддаными так, как обращаешься со своими родными, и пожелал народу того, чего желаешь самому себе, ибо Бог есть Властвующий, Высочайший и Всеобъемлющий.

 

РЕЧЬ АБДУЛ-БЕХА,

ПРОИЗНЕСЕННАЯ В СОБРАНИИ БАПТИСТОВ (НЬЮ-ЙОРК, 1912 Г.)

В этот вечер на этом собрании говорилось о сближении с Богом.

Величайший дар в человеческом мире есть сближение с богом. Всякое почтение, всякое возвышение, всякая привилегия, всякий дар, который достигается человеком, удостаивает его сблизиться с Богом. Все пророки и посланники явились в мир для сближения человека с Богом; сколько ночей они плакали и рыдали, сколько дней они тосковали, сколько дней они умоляли и просили сближения с Богом. В ют день, когда появился его Святость Христос, все человечество стремилось к сближению с Богом, но этого положения никто не достиг, кроме Апостолов, эти благословенные люди могли достигнуть сближения с Богом, потому что сближение с Богом обусловливается Божественной любовью, с достижением познания Бога. Для сближения с Богом необходимо отречение от всего кроме Бога. Сближение с Богом есть самопожертвование, есть жертвование души, имущества и положения. Сближение с Богом — крещение души огнем и водой. В Евангелии сказано: и они должны креститься водой и духом, в другом же месте Писания подтверждается необходимость креститься огнем и духом. Теперь надо понять, надо знать значение этих слов. Цель от воды есть жизненная вода, цель от духа есть дух святой и значение огня есть огонь Божественной любви, т. е. чтобы человек водой жизни и духом святым и огнем Божественной любви крестился, чтобы посредством приобретений этих степеней приобрел бы Божественное сближение. Сближение с Богом легко не приобретается. Оно достигается подобно самопожертвованию 20 тысяч бехаи, которые пожертвовали собою, имуществом своим, почестями и положением, спокойствием своим, пожертвовали душу свою и в бесконечной радости торопились на жертвенник к великому самопожертвованию. Тела их растерзаны на куски, дома разрушены, имущество разграблено, детей их пленили. Все эти гонения и пытки принимались с радостью и спокойствием.

Таким самопожертвованием достигается сближение с Богом. И это ясно, что сближение с Богом не есть временное и местное. Оно может быть достигнуто с чистым сердцем и с благовестью души. Обратите ваши взоры, что очищенное зеркало и освобожденное от всего, как близко к солнцу, хотя и существует 100 миллионное расстояние, одной только своей чистотой солнце в нем отражается с полной силой. Так же и сердца, очищенные и смягченные, приближаются к Богу и солнце истины отражается в них и Божественный огонь любви в них пламенеет, и ему раскрываются духовные двери откровения, человек следует тайнам Божественным и делает духовные откровения, и ему виднеется мир Царства Небесного.

Все пророки этими средствами приобрели сближение с Богом, мы должны следовать тем Святым людям, отступиться от всех страстей, освободиться от наслоения мирской грязи, сделать сердце чистым как зеркало, чтобы в нем отразился свет великого путеводителя.

Его Святость Беха-Улла говорит: (в книге «Сокровенные слова») «Господь Бог посредством пророков и избранных сказал: «Сердце твое — жилище мое, его очищай, чтобы я в него вселился и дух твой есть место взоров моих, его смой и освяти, чтобы Я в нем поселился».

Теперь поняли, что сближение с Богом достигается обращением лица к Богу; входом в царство Божие, служением человеческому миру, отношением с любовью к человечеству, объединением всех народов и религий; сближение с Богом достигается в отыскании истины, приобретением наук и совершенства, служением всеобщему миру, пожертвованием души, имущества, почета и чина. Смотрите солнце всем существом отражает, но в чистой пластинке оно с полной силой светит и сияет, тогда как черный камень не имеет своей доли и солончаковая земля не отражает, и сухое дерево от тепла не имеет роста, и слепые глаза не видят его света, но люди имеющие чистые глаза, видят солнце и зеленые деревья от дара его получают долю. Это все указывает, что человек должен приобрести достоинство и пока не приобретет его и дар Божий, в нем не проявится облако милости.

Если 100 лет будут солончаку посылать дождь, цветы благоуханные не взрастут, а потому сердца наши должны очищаться, чтобы милость Божественная посылала на него дожди, и цветы благоуханные произросли бы и должны приобрести чистые глаза, дабы видеть свет солнца и должны очистить обоняние дабы чувствовать благовоние цветника и уши свои удостоить, дабы слышали призыв Царства Божия, но пока уши не слышат, то какой бы призыв от Божьего мира не пришел, не услышат и призыв Царства Божьего до ушей не дойдет, и пока чувство обоняния не оздоровится, оно приятного запаха не услышит, а потому необходимо найти достоинство, и до тех пор пока оно не приобретется дары Божьи не повлияют.

Его святость Христос в Евангелии говорит: «И эти объяснения которые Я вам говорю подобно семени, которое земледелец сеет, некоторые зерна попадают па камни, некоторые на солончак, некоторые среди трав, а некоторые в чистую землю; те зерна, которые попадают на камни они вначале растут, и в виду того, что корней не имеют засыхают; те семена, которые попадают среди трав — заглушаются, но попавшие семена в чистую землю растут, зеленеют и колосятся, и собираются в житницы, также и мои слова, на некоторые сердца совсем не повлияют, на некоторые влияют, но скоро забываются, на некоторые, за то что имеют много суеверия эти наставления и заветы мои в нем заглушаются, но люди чистые, когда слышат наставления и заветы мои, то чистое семя в их сердцах растет и зеленеет, день ото дня они делают бесконечный прогресс и подобно звездам сияют от горизонта путеводства. Вы видите до тех пор, пока достоинство не приобретается, призыв Царства Божия до уха не дойдет, а потому мы должны стараться приобрести достоинство, чтобы слышать призыв светлого Божьего мира и услышать благие вести Божии и воскресли бы от дуновения Святого духа и сделались бы причиной единения всех народов и наций и соединили бы знамя единения мира человечества, и распространили братство духовное среди человечества и приобрели бы довольство Божье и жизнь вечную.

 

В силу сложившихся обстоятельств вынуждены были издавать эту речь в необработанном виде, посему просим извинения почтеннейших читателей за неудачный перевод в литературном отношении. Но надеемся, что почтеннейшие читатели не будут взыскательны за качество перевода, а обратят внимание на смысл речи.

Издатели

 

ПРИРОДА

РЕЧЬ АБДУЛ-БЕХА О ПРИРОДЕ, В ПРИСУТСТВИИ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НАУК В ДОМЕ МИССИС МАКСУЛ В Г. МОНТЕРИОЛЕ (КАНАДА) 3 СЕНТЯБРЯ 1912 Г.

Час тому назад я беседовал с одним молодым человеком о том, совершенна или несовершенна природа и о ее светлых и темных сторонах. Теперь мне хотелось бы остановиться на этом подробнее. Природа в целом представляет собой мир материн. Когда мы направляем свое внимание на этот мир, стараясь проникнуть в глубину его тайн, постепенно выясняется, что мир природы далеко не совершенен и всякому известно, если участок земли предоставить самому себе, то он со временем зарастет сорными травами и колючками, если же на нем росли деревья, то они образуют беспорядочный лес, заглушая друг друга и не давая плодов. Следовательно этому, мир сам по себе является как бы темным и его необходимо осветить. Нужно стремиться к тому, чтобы этот участок земли, который сам может вырастить только кустарник и сорные травы, был бы засеян, обработан, дабы в результате он покрылся благоухающими цветами и полезными злаками годными для пищи человека. Далее, леса дикой природы состоят в большинстве из бесплодных деревьев — надо чтобы после заботливого ухода они начали давать полезные плоды. То же самое надо сказать и относительно человека. Если его предоставить природе, т. е. оставить без воспитания и присмотра, то он становится часто хуже животного и будучи невежественным и грубым уподобится жителям центральной Африки. Следовательно, если мы желаем осветить этот мир, его надо воспитать. Под влиянием этого воспитания невежда делается образованным, безнравственный становится нравственным. Предоставленный же самому себе, повторяем, человек становится хуже животных и готов будет терзать и убивать себе подобных, в борьбе за существование.

Все философы, утверждающие что мир природы совершенен, ошибаются. Для этого совершенствования необходимо воспитание. Для чего воспитывают детей, учат их в школах и т. д.? Если бы мир природы был совершенен, то достаточно было предоставить все человечество этой природе, чтобы она его воспитала — однако мы убеждены, что тогда не было-бы ни произведений искусств, ни изобретений, ни открытий, т. е. всего того, что является плодом культивирования и определенного воспитания. Посмотрите вокруг — разве сама природа дала бы нам такие изобретения как телеграф, телефон, и т. п. Итак, можно сказать, что если бы человечество было предоставлено самому себе и оставлено без воспитания, то мы не заметили бы никакого прогресса, культуры в среде людей. В чем разница между совершенным философским умом и примитивным мышлением невежды несмотря на то, что и тот и другой являются людьми: первый является продуктом воспитания, второй — предоставлен самой природе.

Бог послал пророков, вдохновив их святым духом, дабы они открыли двери небесного царства, тайны откровения, просветили разум, чтобы таким путем недостатки мира самой природы заменились бы совершенством и ее земные отрицательные стороны были бы искоренены.

Миссия пророков заключалась в воспитании человечества по божественному закону, чтобы освободить его от недостатков мира природы. Пророков можно сравнить с садовниками, а человечество с дремучим лесом и землей, заросшей диким кустарником — эти божественные садовники воспитывают деревья человечества: кривые ветви выпрямляют, бесплодные деревья обращают в плодородные и таким образом постепенно этот дикий лес превращают в прелестный сад.

Если же мир природы считать совершенным, то тогда не надо было бы ни воспитания, ни школ, ни университетов, не нужны были бы ни пророки, ни учителя, не было бы нужды в самом Боге.

Что представляли из себя эти земли Америки? Леса и бесплодные поля — это была предоставленная самой себе природа. А что сделало их обитаемыми — человеческий разум. Ум человека — эти непроходимые леса и бесплодные поля превратил в населенные города. Что представляла из себя Америка до открытия ее Колумбом? Это был мир дикой природы: теперь же он стал миром населенным людьми. Раньше этот мир был пуст — теперь он населен. Раньше он представлял лес — теперь роскошный сад. Раньше был покрыт сорными травами, теперь превращен в благоухающий цветник. Итак еще раз повторяем: мир природы несовершенен и ребенок, лишенный воспитания вырастает грубым и невежественным существом, подобно дикарям центральной Африки. Теперь обратим внимание на то, что сделало божественное воспитание в человеческом мире. Мир природы есть мир животных. Дикие животные, обитающие в полях и лесах, находятся в том первобытном состоянии, в каком создала их сама природа, чего нельзя сказать о домашних. Среди мира животных не существует никакой прогрессивной революции (никакого совершенствования), являющейся результатом воспитания. В мире животных отсутствует всякое понимание мысли о духовных началах. Им совершенно неизвестно понятие Бога, представление о разуме человеческом и его духовных силах. Животное представляет человека тоже животным и никакой разницы не видит потому, что оно слито с природой и это его естественное состояние. Все материалисты уподобляются животным, признавая лишь мир материи и отрицая духовные начала. Поэтому понятно, что они отрицая Бога и пророков не могут иметь никакого понятия как о них самих, так и о прекрасном божественном мире, так же как и животные не имеют никакого понятия о божественном учении. Все животные находятся в плену у своих чувств. Философы-материалисты приходят к идее отрицания Бога, духовных сил, божественного откровения лишь после многолетних размышлений и постепенного развития, тогда как животное безо всякого труда имеет то же представление. Поэтому (с грустью) надо сказать, что называющие себя философами-материалистами, отрицая совершенно существование Бога, пророков и вообще духовный мир по существу стоят не выше обыкновенной коровы, которая обладает теми же знаниями (т. е. не имеет подобных понятий).

Слава и гордость человека должны заключаться не в том, что он не знает или отрицает Бога, а в том что он имеет понятие о Нем, о духовном мире, о высшем мировом разуме, о святом духе. Возможно ли что бы люди отрицающие Бога достигли бы истинного понимания вещей, а равно его божественных свойств, сущности всех его божественных проявлений и святости Мессии. Разве можно согласиться с тем, чтобы понимание этих людей было глубже понимания пророков. Что касается самого Мессии, то ого понимание духовного мира, его сила и глубина мысли далеко превосходили понимание этих философов. Почему же он отрекся от всех материальных благ? Пожертвовал покоем и удобствами жизни? Почему он переносил мучения и обиды? Потому что он наделен был особой силой святого духа и видел небесное царство, исполненный духовностью. То же можно сказать и о всех истинных пророках.

 

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

Абиссиния — неофициальное название Эфиопии, употреблявшееся в прошлом и иногда встречающееся в современной зарубежной литературе.

Адрианополь — греческое название г. Эдирне (Турция).

«азан» — (арабск.) в исламе призыв к молитве, возвещаемый с минарета муэдзином.

Ассирийцы (айсоры) — народ в странах Ближнего Востока, США, СССР и некоторых других.

Ашшур (Ассур) — с середины 2-го тысячелетия — столица Ассирии (ныне руины Калъат-Шарган в Ираке).

баптизм — (от греческого — окунаю, крещу водой), разновидность протестантизма. Возник в начале 17 века. Наибольшее число баптистов в США. Баптисты упростили культовую и церковную организацию; крещение совершают над взрослыми.

Бруджирд — город на юге Ирана, близ г. Шираз.

Бушир — город на побережье Персидского залива, близ г. Шираз.

«вахями» — (арабск.) откровение Бога Пророку.

Дамаск — (арабск. Димишк) столица Сирии. С 1516 г. до конца I-й мировой в составе Османской империи.

дервиш — (персидск. бедняк, нищий) члены мусульманских суфийских братств; в более широком смысле — нищие.

Джульфа — город (с 1948 г.) в Нахичеванской АССР, у границы с Ираном, на левом берегу р. Аракс.

Евангелия — (от греческого — благая весть) раннехристианские сочинения, повествующие о «земной жизни» Иисуса Христа. Канонические — Марка, Матфея, Луки, Иоанна (включены церковью в состав Нового завета). Церковь приписывает авторство Евангелия апостолам, либо их ученикам.

евангелисты — протестантская секта, близкая к баптистам. Первоначально, во 2-й половине 19 века, назывались в России редстокистами, затем пашковцами. В 1944 г. объединились с баптистами.

Занджан — город на севере Ирана.

«ираде» — (арабск.) воля правителя.

Исфаган — город в Иране. В конце 16 — 18 в.в. — столица Ирана. Старинный центр художественных ремесел и миниатюры.

Казвин — город на северо-западе Ирана.

Каркук — город в Ираке.

Кашан — город в Иране, крупнейший художественный центр в средние века. Мавзолей 13 века с гробницей шаха Аббаса I.

кашкуль — (персидск.) большая чаша для подаяний, используемая дервишами.

Кербеле — город в Ираке, в долине р. Ефрат. Священный город у мусульман шиитов (гробница внука Мухаммеда Хусейна).

кираса — латы, металлический панцирь на спину и грудь.

Коран — (арабск. — чтение) главная священная книга мусульман, собрание проповедей, обрядовых и юридических установлений, заклинаний, молитв, назидательных рассказов и притч, произнесенных Мухаммедом в Мекке и Медине. Самые ранние сохранившиеся списки рубежа 7 — 8 в.в.

Кум — город в Иране, религиозный центр шиизма.

Магомет (Мухаммед) — основатель ислама, с 630 — 631 г.г. глава первого мусульманского теократического государства (в Аравии). Почитается как Пророк.

Мазандаран — провинция на севере Ирана, на побережье Каспийского моря. Историческая область.

Маку — крепость, расположенная близ г. Тавриз.

Медина — город в Саудовской Аравии. В 622 г. из Мекки переселился основатель ислама Мухаммед, гробница которого — второе, после Каабы в Мекке, место паломничества мусульман.

Мекка — город в Саудовской Аравии, главный религиозный центр ислама.

минбар — (арабск.) кафедра в мечети.

Моисей — у иудаистов, мусульман и христиан — пророк, которому на горе Синай Бог дал скрижали с «10 заповедями».

муджтехид (муштеид) — (арабск.) законовед достигший высшей степени в толковании шариата.

Наджаф — святой город шиитов, в котором находится гробница первого имама, расположен недалеко от г. Кербела.

«Рукни Раби» — (арабск.) четвертый столб учения секты Шейхи, означающий совершенство шиизма.

Саиб-Заман — (арабск.) хозяин мира.

секта Шейхи — представители шиитского течения.

Субх Азаль — (арабск.) первое утро.

суфизм — (арабск. суф — грубая шерстяная ткань) мистическое течение в исламе; учение о постепенном приближении через мистическую любовь к познанию Бога.

табар — (персидск.) небольшой топор дервиша.

Тавриз — город па северо-западе Ирана. Основан в 3 — 4 в.в. Сасанидами. Был неоднократно столицей различных государств на территории Ирана.

туман — иранская золотая монета, чеканилась с 18 века.

Урмия — город на северо-западе Ирана, административный центр провинции Западный Азербайджан.

урмийский айсорский полк — войсковое подразделение, состоящее исключительно из армян (см. Ассирийцы).

Фарс — историческая область на юге Ирана. До арабского завоевания (7 век) называлась Парса, Персида.

Хамадан — (древняя Экбатана), город на западе Ирана. Упоминается впервые в II веке до н. э. Старинный центр ковроделия.

хиджра — (арабск. — переселение), переселение Мухаммеда и его приверженцев из Мекки в Медину примерно в сентябре 622 г. При халифе Омаре 1 год хиджры объявлен началом мусульманского летоисчисления.

Хорасан — историческая область на северо-востоке Ирана. Центр Парфянского государства (250 г. до н. э. —224 г. н. э.). Название Хорасан известно со времен Сасанидов.

Христос — (греческ. — помазанник), согласно христианскому вероучению, его основатель, богочеловек, во искупление грехов человеческих, принявший смерть на кресте, затем воскресший и вознесшийся на небо.

шариат — (арабск. — надлежащий путь) свод мусульманских правовых и теологических нормативов, провозглашенных исламом «вечным и неизменным» плодом божественных установлений.

Шахиншах — (персидск. — царь царей), титул правителей Ирана со времен Сасанидов.

шиизм — (арабск. — группа приверженцев) одно из двух, наряду с суннизмом, основных направлений в исламе. Шииты считают законным преемником Мухаммеда и толкователями ислама лишь династию 12 имамов: Али и его прямых потомков от брака с дочерью Мухаммеда Фатимой.

Шимран — летнее курортное место близ Тегерана.

Шираз — город на юго-западе Ирана, административный центр провинции Фарс. Основан в 7 веке. Родина поэтов Саади и Хафиза.

 

СОДЕРЖАНИЕ

1. Баб.

2. Беха-Улла.

3. Письмо Беха-Уллы к Персидскому Шаху Насыр Эддину.

4. Речь Абдул-Беха, произнесенная на собрании Баптистов (Нью-Йорк, 1912 г.).

5. Природа (речь Абдул-Беха о природе в присутствии представителей наук в доме миссис Максул в г. Монтериоле (Канада) 3 сентября 1912 г.).

 

Этот документ в формате MS Word

---