Архивы — память общины

За последние полтора столетия джаз эволюционировал от народных песен черных рабов в Америке до одного из основных музыкальных жанров мира, исполняемого и любимого практически во всех странах мира.

Заметную роль в этом процессе сыграл Джон Биркс «Диззи» Гиллеспи, чьи гармонические и ритмические нововведения в 40-х годах помогли придать музыкальному языку джаза современную выразительность, покорившую весь мир.

Книга английского джазового обозревателя Алана Шиптона «Высшее упоение: жизнь Диззи Гиллеспи» — первая со времени смерти музыканта в 1993 году полная биография Гиллеспи. Тщательно исследовав факты, автор развенчивает мифы и вымыслы, окутывающие главные события жизни Гиллеспи, и в то же время подчеркивает и подтверждает его вклад в развитие джаза и признание его в качестве важного жанра искусства.

Помимо прочего, Шиптон показывает, что роль Гиллеспи в создании «би-бопа» — оригинального джазового стиля, центральное место в котором принадлежит быстрому, сложному и асимметричному мелодическому рисунку, соединенному с необычным ритмом — во многих отношениях превосходит влияние саксофониста Чарли Паркера, которому многие исследователи джаза ранее приписывали главную заслугу и создании этого новшества.

Шиптон также говорит о роли Гиллеспи как всемирного посла джаза. Совершив множество кругосветных путешествий, Гиллеспи, со своей жизнерадостностью и слегка развязной манерой поведения, добродушным юмором, изящным черным беретом, очками в роговой оправе и эспаньолкой, стал олицетворением современного джазмена.

Другая часть «Высшего упоения» отражает изменения в личной жизни Гиллеспи, его трансформацию из молодого хулигана с ножом в кармане в истинного гражданина мира, чья поддержка таких социальных явлений, как, например, расовая интеграция, стала синонимом его личности. Эта трансформация, по мнению Шиптона, отчасти произошла благодаря принятию Гиллеспи в середине его жизни Веры бахаи и строгому следованию ее принципам.

Шиптон пишет, что после того, как Диззи в конце 60-х годов стал бахаи, «его характер, несмотря на проявлявшиеся время от времени своенравные черты, претерпевал, по свидетельству тех, кто знал его в более поздний период жизни, заметные изменения. Писатель Нэт Хентофф, например, отмечал: "Я знал Диззи около сорока лет, и за это время он стал духовным человеком. Я почти никогда не использую это понятие, потому что многие люди, называющие себя духовными, могли бы убить за свою веру. Но Диззи достиг той внутренней силы и дисциплины, которую пацифисты называют «силой души». Его присутствие всегда было ярким.... Он дарил людям радость, и его появление всегда сопровождалось возгласом радостного удивления, даже если его труба оставалась в футляре"».

Происхождение Гиллеспи не предвещало спокойной жизни. Ему, родившемуся 21 октября 1917 года в городке Черо, Южная Каролина, выпало трудное детство. Его суровый отец, каменщик, подрабатывающий по субботам ночным музыкантом, часто порол его, и юный Гиллеспи, как следствие этого, был отъявленным драчуном. «Я дрался со всеми — с большими, маленькими, белыми и цветными, — признался однажды Гиллеспи. — Я был словно дьявол, сильный дьявол».

Музыка была у него в крови, и он самостоятельно научился играть на трубе. В середине 30-х годов он переехал на север, в Филадельфию, а позднее в Нью-Йорк, где быстро зарекомендовал себя квалифицированным молодым исполнителем со своим собственным стилем. Он работал со многими хорошо известными негритянскими группами, включая знаменитую группу Кэба Кэллоуэя. Союз Гиллеспи и Кэллоуэя распался после того, как Гиллеспи бросился на руководителя с ножом и ранил его в ногу. Как пишет Шиптон, Кэллоуэй ложно обвинил Гиллеспи в том, что тот во время концерта обстреливал его шариками скомканной бумаги. Надо сказать, однако, что это нисколько не противоречило бы характеру Гиллеспи, учитывая его широко известную склонность к бурному веселью и розыгрышам, за которую он получил прозвище «Диззи» (что значит «ошеломительный»).

В 40-х годах во время ночных джем-сейшенов с Чарли Паркером Гиллеспи разработал ряд новых музыкальных идей, которые стали известны как «би-боп» и которые преобразили само звучание джаза. По мнению Шиптона, вклад Гиллеспи в создание «би-бопа» был недооценен.

«Будучи единственным, кто преобразовал основные идеи би-боперов в осмысленную систему, Диззи был ключевой фигурой, позволившей этой музыке выйти за пределы узкого круга энтузиастов, посвящавших ей свой досуг, - пишет Шиптон. — Это было главной частью его жизни, и практически все, с кем я беседовал, подчеркивали исключительную готовность Диззи тратить свое время на объяснение и исследование музыкальных идей. Современный джаз мог бы появиться и без Диззи, но в нем не было бы ни столь четко сформулированного ряда гармонических и ритмических правил, ни такой волнующей коллекции записанных примеров их воплощения в жизнь».

На протяжении всей книги Шиптон дает тщательный анализ записей музыки Гиллеспи и исторических подробностей и сведений о музыкантах, которые работали вместе с ним. Поскольку Гиллеспи играл фактически со всеми великими джазменами с 40-х по 90-е годы, книга дает еще и хорошее представление об истории, образе жизни и исполнителях джаза в годы его формирования.

С годами вклад Гиллеспи в джазовое искусство приобретал социальную и политическую направленность. В 50-е годы по инициативе Государственного департамента США он участвовал в серии мировых гастрольных турне, проходивших в рамках проекта демонстрации достижений американской культуры. Он проявил себя в качестве талантливого посла, говоря не только о джазе и Америке, но и об общечеловеческих проблемах.

Однажды в Турции в шикарном клубе во время концерта «только по приглашениям», Гиллеспи заметил «группу оборванцев, заглядывающих в зал», — пишет Шиптон. Перед тем, как начать играть, Гиллеспи попросил, чтобы молодым людям позволили войти. «Приятель, мы здесь для того, чтобы играть для всех», — сказал Гиллеспи.

В конце 80-х, когда Гиллеспи было уже за 70, он создал свой «Оркестр Объединенных Наций». Его отличительной чертой было наличие музыкантов со всей Америки, доказывающее, что джаз действительно стал международным музыкальным стилем.

В заключение Шиптон пишет: «Самым значительным достижением Диззи в его последние годы было то, что он навсегда похоронил образ сорвиголовы, который молниеносно выхватывает нож и принимает боевую стойку, и полностью преодолел своенравие детства. С помощью Оркестра Объединенных Наций, который новаторски синтезировал музыкальные стили Северной, Центральной и Южной Америки и Карибских островов, он продемонстрировал свою приверженность принципам единства, мира и братства, о которых он так часто говорил. Он закончил свою автобиографию пожеланием, чтобы о нем вспоминали как о гуманисте. Величайшей наградой ему является то, что его желание осуществилось».

Статья взята их бюллетеня Международного Сообщества Бахаи One Country (Том 9, выпуск 2, С. 14, 16)

English version of this article can be seen at: http://www.onecountry.org/e112/e11216as.htm