Архивы — память общины

Жизнеописания на нашем сайте

Обращения ВДС Заявления МСБ Библиография Новости СНМБ База знаний Блог Мы в

Этот сайт о памяти общины. Присылайте рассказы о своей общине. Мы их опубликуем в нашем блоге.

Поддержите этот сайт, установите у себя наш баннер

Почитать еще  биографии бахаи

 «Чья жизнь заслуживает того, чтобы о ней рассказали? Жизнь каждого, - я пришел недавно к такому выводу. Жизнь - это диалог, как индивидуальный, так и коллективный между Богом и нами. И в конце концов, вся история - священная история. Но мы потеряли способность (если она у нас вообще была) распознавать значение и страсть в том, что мы рассматриваем как «обыкновенное». Эйнштейн однажды сказал: «Каждый может быть примером того, чего стоит избежать». Жизнь - это либо невероятное приключение, либо ничего. Я выбираю первое».

Билл Хэтчер, из неопубликованной автобиографии

Так начинаются мемуары Билла Хэтчера, которые он начал писать еще в Петербурге в 1997 году. Мемуары так и не были дописаны, а свежая распечатка с компьютера Билла сохранилась. Можно много писать здесь о том, что он значил для научного мира, мира Бахаи, о его философских, математических работах. Я хотел бы посвятить эти страницы уникальной душе Билла, которой сейчас озаряются миры Бога. В памяти всплывают моменты его лекций, когда он, подняв указательный палец, делал паузу в лекции, полностью гипнотизируя аудиторию; его заразительный смех (почти злодейский), когда он смеялся своему же анекдоту; его неуклюжесть в небольших помещениях, когда он разливал чай и озирался при этом, как нашкодивший пятилетний мальчик; его любимую позу (закинув руки за голову, откинувшись назад, закинув ногу на ногу), в которой он любил размышлять, философствовать, оттачивать свои и без того острые мысли. Я постараюсь донести до вас то, что делало его великим и таким особенным.

Подлинность

Вся его жизнь была наполнена подлинностью, ее поиску во всем, ее исследованию, страсти к ней, страдании из-за нее. Он страстно любил проявления подлинных чувств, искренности, неподдельности, прямоты и достоинства во всем, но прежде всего в человеческих отношениях. Аутентичность, или подлинность - главная тема одной из его последних книг «Этика аутентичных отношений». Именно внутренний магнетизм к подлинности заставил Билла влюбиться в Россию, куда он со своей женой прибыл в 1992 году.

«В России я в первый раз пережил истинные глубины экзистенциального противопоставления времени и вечности, материального и духовного, морального и аморального, страданий и радости. Я наблюдал динамику истинной религии, не как свода верований и практик, а как саму жизнь - жизнь во всех ее проявлениях - от тривиального до трагического, от комичного до безумного. Я научился тому, как можно увидеть за преградами внешней уродливости истинную красоту, красоту, которая даже более реальна и объективна, чем стерильные аккуратность и порядок, которые мы на Западе зачастую принимаем за красоту. И я увидел лик Бога во всем этом».

Билл действительно любил Россию. Помню, как почти каждая его лекция на летней школе, проходившей в ГринЭйкр (Школа Бахаи в США), включала либо историю про Россию, либо цитату русских писателей, либо цитаты Абдул-Баха о России. Однажды, для того, чтобы показать разницу между линейным пониманием мира наукой и нелинейным устройством религиозного откровения, он поставил два абсолютно разных произведения: «Аллилуйя» Генделя и «Аллилуйя» Рахманинова. Он очень любил хоры Рахманинова и русский балет.

И еще о любви к подлинности. В своей автобиографии Билл вспоминал, как еще мальчиком он размышлял со своим близким другом о жизни: «Однажды я задал своему другу Дэвиду Райту следующий вопрос: «Представь себе, что ты будешь полностью счастлив, но при этом полностью лишен рассудка, предположим, ты окажешься в дурдоме. Ты бы принял такое предложение?

Он долго обдумывал ответ. «Значит, я полностью безумен, но полностью счастлив», - повторил он. «Да, - сказал я, - ты счастлив до полного экстаза в каждый момент своего существования, но при этом полностью безумен».

«Если бы я был полностью счастлив, я бы даже не знал, что я безумен. Конечно же я бы принял такое предложение. Человек должен быть безумен для того, чтобы НЕ принять его. А ты что думаешь?»

Я сказал, что я никогда не принял бы этого предложения, хотя я и не мог тогда до конца объяснить почему. Я только мог сказать, что знать правду о реальности для меня важнее, чем быть счастливым. Если бы меня заставили выбирать, я бы пожертвовал счастьем ради истины.

Годы спустя, когда я вернулся в свой родной городок, я встретился с Дэвидом и обнаружил, что он стал полным алкоголиком в тот же год, когда я стал бахаи. Каждый из нас сделал свой выбор».

Острый клинок

Билл был математиком и логиком не только по профессии. Все его суждения всегда отличались особой глубиной и оригинальностью. Для меня Билл всегда был самым выдающимся философом Бахаи. Дело даже не в том, насколько хорошо он знал Писания, или мог цитировать их для применения к современным реалиям. У его острого, как клинок, ума была уникальная особенность извлекать из Писаний Веры новые логические уровни с тем, чтобы давать ответы на философские вопросы, которые просто раздирают современное общество. Например, опираясь на цитату Бахауллы о том, что религия Бога - это средство для установления единства, и другие цитаты, где говорится о природе религии, Билл постулирует, что религия - это прежде всего установление подлинных отношений между Богом и человеком, а также между людьми. Затем он говорит, что любая мораль строится на принципе, что меньшая ценность должна приноситься в жертву большей ценности. Это значит, что когда в религии на первый план выходит система принципов и догм, то она превращается в «идеологию». Затем он приводит многочисленные примеры, как это происходило в истории других религий, и показывает, чего стоит избегать в общине Бахаи (например: учить других людей надо через установление дружбы, а не пересказом им свода принципов, начиная с единства человечества с тем, чтобы они их приняли). Если религия в качестве своей главной ценности ставит соблюдение законов, она превращается в «легализм». Если в религии на первое место ставится то чувство, которое сопровождает истинное поклонение Богу, она превращается в «романтизм». И опять много примеров. Так, кубик за кубиком, Билл умел строить очень связные и логичные модели. Он мог раскодировать глубину Писаний не как мистик, а как ученый.

Он даже придумал название своему методу мышления - «Минимализм». Он объяснил этот метод в своей последней одноименной книге.

Несколько вещей всегда восхищали многих в Билле. Во-первых, феноменальная память, особенно на цифры и цитаты. Во-вторых, его умение давать четкие, минималистичные формулировки. Например, его логическое определение любви: «Способность притягиваться к тому, что мы воспринимаем ценным». В-третьих, способность обобщать и систематизировать разрозненные мнения и суждения на совещаниях бахаи. Помню, когда он был председателем Духовного Собрания России, мы могли целый час обсуждать какую-либо тему. Билл молчал, давал слово разным людям, одному за другим, казалось, даже иногда отсутствовал. Но когда всем казалось, что обсуждаемая тема слишком запутана, Билл подводил итог обсуждению, не забывая ни одного мнения, без лишней детализации, изящно и систематизировано. Потом он помогал нам прийти к решению. Лучше председателя я не видел.

Есть один способ сделать что-либо правильно...

Еще одно свойство, которое Билл забрал с собой в мир духа - его потрясающее чувство юмора. Он был одним из самых смешных людей, которых я когда-либо встречал. Его глаза загорались огоньком, когда у него было смешливое, задорное настроение, и он просто излучал смех. «А это называется без сдачи!» - говорил он гордо кассирше. «Свободная касса!» - опережал он стандартную фразу работников Макдоналдса, подходя к кассе, поднимая руку, и имитирую их дежурную улыбку. «Сегодня утром напечатал», - говорил он кассиру, проверявшему в обменнике доллары. Даже его юмор был юмором математика. Он любил формулировать принципы на бытовые темы: «Есть один способ сделать что-нибудь правильно - это сделать это правильно».

Помню, сразу после того, как его выбрали председателем Национального Собрания, Билл обратился к уже уставшим членам Собрания (было около 10 вечера последнего дня Съезда): «Я хотел бы поделиться своей теорией относительно совещания бахаи». По нашим рядам прошел беззвучный стон - все слишком устали, чтобы слушать теорию, но никто не возразил. «Я не знаю, откуда взялось представление о том, что совещание бахаи должно быть серьезным до сухости, официальным и скучным», - продолжал Билл - «Я думаю, что оно должно быть веселым. (Большая пауза, после билловского акцента на слове «веселым»). И я намерен его таким сделать!». На следующем совещании он попросил Ричарда Хейнсворта принести гитару, а меня в перерыве заставил петь «Бабалу Гумбалу». А сам исполнил блюз собственного сочинения «Прессовщик мусора».

Настоящий

Служение Вере для Билла было не просто концепцией. Как-то в узком кругу друзей мы обсуждали служение, смысл жизни. Билл сказал со всей серьезностью и искренностью: «Я молюсь, чтобы до конца своих дней я остался верным Завету». Я был удивлен. Как Билл, в верности Завету которого не приходится сомневаться, мог говорить об этом, как будто он сам не уверен в себе? Потом я понял, что эта фраза означала лишь его глубокое чувство того, что все в руках Бога, в том числе его собственная Вера.

В автобиографии Билл пишет: «С самого раннего возраста меня чрезвычайно волновал вопрос смерти, хотя я и не испытывал потерь значимых для меня людей. Я просто не хотел умирать. Я спросил у матери, что она думала о жизни после смерти. Она ответила, что не очень уверена, но, скорее всего, смерть похожа на сон. Меня очень расстроил этот ответ, и я запротестовал: «Но я не хочу быть как во сне. Я хочу быть настоящим!»

Билл был и есть «настоящий». Помню, как в 1997 году, когда он уезжал из Петербурга после пяти лет пионерства в России, мы прощались в Центре бахаи. Он постоял у порога, были сказаны слова признательности и дружбы, затем открыл дверь, повернулся ко мне - его глаза характерно заискрились смехом - и сказал: «Знаешь, а мало кто догадывается, что в душе мне все еще 3 года!» Большой Билл рассмеялся, повернулся и ушел.

Леонид Осокин

По материалам "Экспресс Бахаи" №6-162, январь-февраль 2006.

Дополнить / Прокомментировать